Гигантские муравьи, доисторические динозавры, чудовища со дна морского и, конечно, пришельцы — все они (и не только они) — пытались переделать урбанистический ландшафт довольно брутальным способом.
Поговорим о киномонстрах — разрушителях городов. Но наша цель не перечислить их, а разобраться, какие тенденции и настроения в обществе они отражали.
Чужие монстры
В эссе «Воображая катастрофу» Сьюзен Зонтаг пишет: «научно-фантастические фильмы… работают с эстетикой разрушения, с особой привлекательностью, которую находят живые существа, творя разгром и создавая месиво. Суть хорошего научно-фантастического фильма — в образах разрушения». А что способно на разрушения с потенциалом катарсиса? Нечто иное, находящееся за пределами, и одновременно обозначающее эти пределы, что-то, способное проявить то, что невозможно себе представить. То есть монстр.
Монстр — воплощение конкретного культурного момента — времени, ощущений, места — говорит Джеффри Коэн в статье «Культура монстра (семь тезисов)». «Тело монстра буквально совмещает в себе страх, желание, беспокойство и фантазии…. Монструозное тело — это культура в чистом виде». Монстр — это объект, полученный в результате смещения, сдвига или декомпозиции традиционных высоких смыслов или устойчивых идеологических кодов. И именно поэтому монстр не подпадает под категоризацию. Эти будящие фантазию и беспокоящее создания, существующие на краю мира. И с этим краем мира связано многое. Согласно одной из догадок, средневековые торговцы специально изображали монстров, как вот Левиафан, на картах, дабы отбить охоту дальнейшего исследования территорий и установить монополию на маршруты. Но это могут быть границы не только территориальные, но и телесные. Монстр конституирует границы возможного и допустимого — Мишель Фуко указывает на то, что монстры воплощают сексуальные практики, которые нельзя совершать, или, они могут быть совершены только через монструозное тело.
Монстр — это иное, некое поле в котором конструируется образ противника. Кроме того, роль монстра — роль козла отпущения, каким его видел Рене Жирар. То есть это объект, который не должен быть одним из нас, но и не быть совсем чужим, иначе потенциал насилия не будет разряжен. Таким и является монстр. На него направляют всю накопившеюся ненависть, а потом убивают, побеждая не столько его, сколько все комплексы чувств, связанных с иным.
Наши города в их лапах
Сьюзен Зонтаг замечает, что в «В старом фильме о чудовищах монстр обычно добирался до большого города, с тем чтобы оставить там по себе изрядное количество с яростью и воем обрушенных мостов, скомканных голыми руками железнодорожных составов, опрокинутых зданий и прочего». А дальше исследовательница говорит о том, что по эстетическим ориентирам эпизоды научной фантастики с монументальными крушениями мегаполисов мало чем отличаются «от сцен разгрома в пышных блокбастерах с мечами, сандалиями и красочными оргиями, переносящими действие в библейские или древнеримские времена… и сегодня зритель не испытывает ни малейшего трепета, видя, как рушатся тогдашние дорогостоящие декорации». Джеффри Коэн пишет, что монстр, отождествленный с враждебными чужеродными другими, стремится захватить и покорить наш ареал обитания, захватив, таким образом и нас. Монстр угрожает уничтожением не только отдельным членам общества, но самому культурному аппарату и культурной среде. Ведь зачастую мы говорим о монстрах, наделенных не только силой, но и огромными размерами.
Галерея монстров
Вспоминая ключевых монстров-разрушителей, Сьюзен Зонтаг называет Кинг-Конга (King Kong) одноименного фильма 1933 года. Невероятных размеров горилла появляется при нарушении законов защищенного от вторжений пространства. Этот монстр воплощает силу, агрессию, сексуальность — все то, что мы находим в себе, но увеличенное и безграничное. Сцена, где Кинг-Конг вместе с героиней взбирается на шпиль Эмпайр-стейт-билдинг, стала канонической. Но монстра убивают, мир спасен и заключительная фраза: «Не самолеты стали причиной его смерти. Чудовище погибло из-за красавицы». Но из-за красавицы ли, или из-за того, что город и техника оказалась сильнее, из-за того, что наши подспудные мечтания и желания должны быть приручены.
Еще один канонический персонаж — Годзилла, создание пробужденное ядерным испытаниями. Фильм, снятый в 1954 году, отрабатывал травму страха ядерного оружия и возможности ядерных войн. Но с этой задачей работали и многие другие. «Случайное пробуждение сверхразрушительного монстра, спящего под землей с доисторических времен, — зачастую вполне очевидная метафора атомной бомбы», — пишет Сьюзен Зонтаг. Годзилла уничтожает кварталы Токио, а «Чудовище с глубины 20 000 саженей» (The Beast from 20,000 Fathom 1953), тоже пробужденное ядерными испытаниями, угрожает уничтожить Нью-Йорк. Анализируя последний фильм, Рудольф Штейнер и Марк Янкович в книге «Рациональные страхи: Американские фильмы ужасов 1950-х» говорят о том, что уничтожение монстра, ставящего под угрозу существование города и всех культурных ценностей с ним связанных, выводит нас на мысль о склонности не к исправлению ошибок и обустройстве пространства, комфортного для всех, но к радикальному переделыванию. Монстр, разрушающий Нью-Йорк, возвращает город в первобытное состояние.
А вот в гигантских муравьях, мутировавших из-за тестирования атомной бомбы в фильме «Они!» (Them! 1954) Джеффри Коэн склонен читать воплощение угрозы коммунистического нападения. Рудольф Штейнер и Марк Янкович видят в них воплощение милитаристской, сплоченной и самоотверженной силы. Победа над такими монстрами может свидетельствовать о том, что и враг (любого размера и происхождения) может быть преодолен. А если довести эту метафору до абсолюта, то можно увидеть в таких фильмах прославление правительства как бастиона элит, способных обеспечить защиту.
Them! 1954
Но, кроме угрозы, исходящей из середины земли, есть и другая — извне. Инопланетяне из «Войны миров» (The War of the Worlds, 1953) представляют угрозу со стороны супернауки. Ведь свой интеллектуальный потенциал они направили на то, чтобы развить боевую мощь, благодаря которой разрушают земные города. Монструозное тело, в отличие от предыдущих фильмов, здесь не в центре внимания. Наоборот, инопланетяне бесформенны, их телесность неуловима, эти существа находится в тени, в то время как их летательные аппараты видим не раз. Спасает Землю сама природа — инопланетяне гибнут от воздействия земных микроорганизмов. Собственно, возможно, и не столько природа, ведь фильм насыщен религиозным пафосом. И говоря об этом фильме нельзя не вспомнить «День независимости» (Independence Day 1996). Цель инопланетян — уничтожение главных городов планеты, для этого существует специальный корабль «Разрушитель городов» (City Destroyer). В список первой волны разрушений попали Рио-де-Жанейро, Ванкувер, Лос-Анджелес, Сингапур, Гонконг и другие. В результате 108 городов были полностью уничтожены, 35 пострадали от атак, но были спасены. Примечательно, что интересует пришельцев уничтожение не только деловых столиц, но и культурных центров.
Остановившись на фильмах, ставших классикой, было бы обидно обойти вниманием более поздние. Обрастая новыми деталями, они сохраняют те же черты — гиганты против городов. Начать можно с неустаревающего Кинг Конга — продолжение истории о нем начали снимать в 1933 году «Сын Кинг-Конга» (Son Of Kong), дальше было больше, и, чтобы не перечислять все, отмечу, что в версии 1976года Конг залезает не на Эмпайр-стейт-билдинг, а на одну из башен-близнецов Всемирного торгового центра, фильм «Годзилла против Конга» (Godzilla Vs. Kong 2021) стал двенадцатым во франшизе Кинг Конга и тридцать шестым в франшизе Годзиллы. В ленте «Марс атакует» (Mars Attacks 1996) уничтожен Лас-Вегас, марсиане успокаивают разбегающихся в панике: «Не бегите от нас» — мы ваши друзья». Статуя свободы падает на Пятую авеню, когда Нью-Йорк крушит давний монстр в фильме «Монстро» (Cloverfield 2008). В будущем тоже есть место разрушениям — в «Звездном десанте» (Starship Troopers 1997) на Буэнос-Айрес падает метеорит, траекторию полета которого изменили псевдо-арахниды, паукообразные внеземные существа.
Mars Attacks 1996
«Актер — это «монстр», — писал Жиль Делез. И эту метафору можно рассматривать по-разному. Первых монстров играли люди — резиновый костюм Годзиллы был настолько неудобном, что актер, играющий монстра, не раз падал в обморок. Тело монстра, его желания отсылает к нам самим. Монстры обозначают границы, которые не должны быть пересечены. Однако возможность существования иного и связанной с ним реализации фантазий, прорабатывания травм делает очень важную вещь — расширяет наши представления о том, что допустимо, а что нет.
Автор: Анна Золотнюк
Литература:
«Воображая катастрофу» Сьюзен Зонтаг
Jeffrey Jerome Cohen Monster Culture (Seven Theses)
The Nuclear Monsters That Terrorized the 1950s
Rational Fears: American Horror in the 1950s
By Rudolf Steiner, Mark Jancovich
