Алкоголь — не только атрибут праздников и пиршеств, но и важный культурный код в театре, живописи, литературе, кино. Зримо и незримо алкогольные напитки присутствовали на протяжении всей истории искусства в произведениях и жизни их творцов. В алкоголе удивительным образом сочетается дионисийское разрушающее начало, и вместе с тем вдохновляющее аполлоническое. Часто он служил способом решения экзистенциальных и художественных задач. Источник великого удовольствия и великого несчастья, в каждую из эпох он имел свои смыслы.
Истина в вине
Греки как никто знали толк в вине, и именно они вознесли его в культ. Для них вино таило в себе сакральные, ритуальные, гедонистические смыслы. Одна из причин, по которой так много шума вокруг симпозиумов («вечеринок» в Древней Греции), заключается в том, что это были своеобразные культурные центры. Участники симпозиумов распивали разведенное водой вино в пропорции 1:3, которое их постепенно опьяняло, а затем исполняли лирические песни под аккомпанемент лиры. Доктор Фирн и профессор Дэвинсон считают, что «в каком-то смысле изучение классики — это изучение употребления алкоголя».
Вино рекомендовалось смешивать не только с водой, но и с мудрой беседой. Пиры и философия были для античных греков неразделимы. Пример тому диалог Платона «Пир», где мудрецы за вином рассуждают о любви. На этих пирах достигался один из культурных идеалов греков — калокагатия — гармония внутреннего и внешнего, духовного и чувственного, рационального и иррационального. По сути, вся драматическая поэзия греков — и трагедия, и комедия, и сатирическая драма развились из обрядов и веселостей афинского праздника Великих Дионисий.
В целом восприятие вина в Древней Греции было противоречивым. Эта противоречивость выразилась в понятии «Daimon drink». Именно от древних греков происходит называние алкоголя в XIX веке «дьявольским (демоническим) напитком». Но для древних греков «даймон» был богом или, по крайней мере, духовным посредник между богом и людьми. В таком понимании опьянение приписывалось работе определенного даймона или, точнее, бога вина («бога в бутылке»). Широко распространено мнение, что опьянение было результатом «поглощения» этого бога. Выражение «бог внутри» широко использовалось для объяснения пьяного поведения человека, о котором Овидий писал: «В нем есть бог».
Гомер называл Диониса «неистовым богом», и его основная функция была связана с вином и питьем. Двойственность в природе Диониса между экстатической радостью и ужасной жестокостью нашла свое выражение в популярной теме резни в греческой расписной керамике. Альтернативное имя Диониса Вакх, иногда переводится как «вдохновлять безумием, впадать в ярость». Считалось, что посредством употребления вина человек приобретал определенный религиозный опыт в общении с богом. Таким образом, божественное объяснение пьянства предполагало явно теистическое мировоззрение, в рамках которого акт распития вина служил приглашением для могущественного духа Диониса войти и на время захватить жизнь пьющего.
Aqua vitae — «Вода жизни»
С падением Римской империи монастыри стали основными центрами пивоварения и виноделия. Помимо вина и пива в период Средневековья появились сидр, эль, медовуха, вина из диких фруктов. У монахов было достаточно времени и ресурсов чтобы совершенствовать свои винодельческие и пивоваренные навыки. Часть произведенной алкогольной продукции они оставляли для своих личных нужд. Вино было частью литургии Евхаристии, что позволило монахам сохранить виноградную традицию.
Одно из главных произведений искусства, где можно найти изображения процессов выращивания винограда и изготовления вина, это «Tacuinum sanitatis» Ибн Бутлана — средневековый медицинский трактат XIV века о здоровом образе жизни. В миниатюрах, сделанных в монастырях, акцент делался уже не на экстазе, связанном с вином, а на работе на винограднике, сборе урожая винограда и виноделии. В трактате есть отдельные миниатюры, которые посвящены белому, густому красному вину, и опьянению, которое описывается как изменение органов чувств. Помимо сценок с изготовлением и употреблениям вина там даются рекомендации к его употреблению в лечебных целях. Таким образом, гедонистические и эпикурейские образы вина были заменены бенедиктинским принципом Ora et labora — «молись и трудись».
Наиболее важным событием для развития алкогольных напитков в Средние века было изобретение процесса дистилляции. На то время спиртовые растворы были широко известны под латинским термином «aqua vitae» — «вода жизни». По одной из версий этот термин ввел Арнольд из Вилланова, смысл которого в том, что он продлевает жизнь, избавляет от дурного настроения, оживляет сердце и сохраняет молодость. Средневековые алхимики в своем поиске «философского камня» значительно усовершенствовали дистилляцию, что позволило использовать перегонку при производстве алкогольных напитков. Процесс дистилляции запечатлен в гравюре 1560-х годов Питера Брейгеля «Алхимик».
Вдохновение Дионисом и порабощение джином
Если в Средневековье подчеркивалась вера в существование потустороннего мира и догмат, что текущая жизнь является лишь подготовкой к бытию на небесах, то в эпоху Возрождения и Нового времени его заменили интересом к жизни здесь и сейчас. Фактически, Медичи стали покровителями возрожденного культа классического вина, о чем свидетельствует стихотворение Лоренцо Великолепного «Триумф Вакха и Ариадны». Это стихотворение создано под влиянием философии Горация «carpe diem»:
«Счастья хочешь — счастлив будь
Нынче, завтра — неизвестно».
Эпоха Возрождения в первую очередь характеризуется возрождением интереса к искусству Древней Греции и Рима. С 1500-х и 1600-х годов в искусстве фламандской и итальянской живописи изображение вина можно найти в сценах, которые изображают банкеты и повседневные моменты потребления вина. Дионис был источником вдохновения для многих известных художников, таких как Микеланджело, Тициан, Караваджо, Веласкес, Рубенс, поэтов Франческо Реди и Лоренцо де Медичи, упоминается философами Шопенгауэром и Фридрихом Ницше, который в своем «Рождении трагедии» противопоставил дионисийское и аполлоническое начала.
Переосмысление вакханской темы на полотне 1523–1526 годов «Вакханалия» работы Тициана в светлых живых цветах словно напоминает о древнегреческих богах — вечно молодых, вечно пьяных, но таких похожих на людей. Персонажи картины прекрасны в своей естественности, они пьют, танцуют и смеются. В «Вакхе» (1596–1597) Караваджо также показывает бога виноделия не в идеализированном античностью образе, а скорее простым юношей, которого можно встретить в таверне или борделе. Еще большее ощущение быстротечности бытия достигается благодаря контрасту молодости Вакха с подпорченными фруктами в натюрморте перед ним.
Интерес к жизни «здесь и сейчас» породил новое воплощение алкоголя в искусстве. Художники стали меньше интересоваться моральными и религиозными темами, а чаще изображать сцены из повседневной жизни, на которых алкоголь стал часть этой повседневности. Представитель голландской школы Ян Стен на полотне 1663 года «Кавардак» настолько тонко выписал сцену пьянства, что она поражает своей реалистичностью и вызывает отвращение от такого образаа жизни. Ни одна дискуссия на тему алкоголя в мировой живописи невозможна без упоминания Уильяма Хогарта и его гравюры 1751 года «Джин-лейн» в поддержку Закона о джине. Это один из самых мрачных образов в изобразительном искусстве, который обнажает разрушительные последствия, нанесенные дешевым джином лондонской бедноте на Джин-лейн, и противопоставляется другой гравюре Хогарта «Беэр-стрит».
В плену «зеленой феи»
С XIX века новым воплощением Вакха становится «зеленая фея» — абсент. Этот напиток сопровождал жизнь и творчество художников Ван Гона, Мане, Тулуза-Лотрека, Пикассо, поэтов и писателей Рембо, Бодлера, Уайльда, Хемингуэя. Многие из них употребляли абсент чтобы очистить сознание и найти вдохновение. Считалось, что абсент вызывает галлюцинации и по силе своего воздействия сильнее опиума и вина. В стихотворении 1857 года «Отрава» Бодлер писал, что абсент «пленит кружением беспробудным, уводит к берегам забвенной тишины».
Привлекательность абсента совпала со временем, когда живущие в Париже художники исследовали альтернативные общепринятым жанрам живописи темы. Этот напиток сформировал символизм, сюрреализм, модернизм, импрессионизм, постимпрессионизм и кубизм, стал символом декаданса. Дух абсента был музой для Эдуарда Мане, под ее влиянием в 1859 году он создал картину «Любитель абсента». Она изображает пьяного с разбитой бутылкой абсента у его ног. Когда Мане представил «Любителя абсента» своему учителю Кутюр, она была отвергнута им, как и в последствии Салоном, за «утрату нравственности».
Другим страстным поклонником абсента был Тулуз-Лотрек. У него всегда при себе была специально сделанная полая трость, в которой хранился запас абсента на пол-литра и крошечная рюмка. Гюстав Моро описал картины Тулуз-Лотрека как «полностью написанные абсентом». Под влиянием Тулуза-Лотрека Ван Гог тоже увлекся абсентом. В письмах к брату Тео художник писал, что единственное, что его утешает и отвлекает, это крепкий напиток, имея в виду абсент. Хотя сам признавался, что злоупотребление может стать одной из причин безумия. Но, возможно, именно галлюцинации от абсента стали источником всех оттенков желтого цвета на картинах Ван Гога.
Позже, в XX веке на картинах Хоппера алкоголь своим присутствием усиливает чувство отчужденности людей друг от друга, их замкнутость. Пример тому полотна «Автомат» и «Полуночники», где каждый из посетителей ночного кафе погружен в себя и свой собственный стакан и чашку. Считается, что «Полуночников» художник написал под впечатлением от полотна Ван Гога «Ночное кафе в Арле», а в «Автомате» можно найти отсылки к полотну Дега «Абсент».
В течение XX века «зеленая фея» постепенно утратила свое влияние на культуру. На смену абсенту пришли коктейли, мартини, а в 1960-е — различные психотропные вещества. Затем абсент получил свое второе рождение в фильме 2001 года «Мулен Руж». Современный кинематограф пестрит от разнообразия алкогольных напитков, и здесь он играет в первую очередь важную коммуникационную роль. Алкоголь стирает границы между внешним миром и внутренним миром героев, помогает выстроить диалог и открыться друг другу. Так, главные герои в фильме 1997 года «Достучаться до небес» перед лицом смерти распивают бутылку текилы, которая делает их соучастниками будущих приключений. В поэтичной кинокартине Джима Джармуша «Паттерсон», снятой в 2016 году, напротив, посиделки главного героя в баре по вечерам задают меланхоличный ритм повествованию и его жизни.
Можно много рассуждать о пагубном влиянии алкоголя на самих творцов, но история искусства наверняка многое потеряла бы, если бы искусство создавалось исключительно на трезвую голову.
Автор: Варвара Лозко
