Инга живёт и работает в Киеве. В своих работах исследует тему города, взаимоотношений человека и пространства. Говорим об удивлении и неидеальных пространствах как источнике вдохновения, архитектуре жадности и урбанотиках.

Персональные выставки: «Общее место» (Living Room, Киев, Украина, 2020), «Topos» (Салон на Рейтарской, 2А, Киев, Украина, 2017), «Ветроград» (Художественный музей, Чернигов, Украина, 2013), Персональная выставка пастелей (Галерея «36», Киев, Украина, 2007). Её произведения хранятся в коллекциях галерей и музеев Украины, в частных коллекциях Украины, США, Швейцарии, Нидерландов, России, Башкирии, Израиля.

Рисунок как признание в любви

Горького. Рубероїд

— На подготовительных курсах художественного института сам город часто становился темой для работ. Это было чем-то очень естественным. Приходишь в Старый город, садишься, достаёшь пастель и начинаешь рисовать. Ходили на этюды в Одессе, рисовали дворики, всю эту эстетику. Не возникало даже вопроса: почему это, а не что-то другое?

Это было в начале 2000-х, и вся страна, а уж тем более Киев, тогда казалась такой стабильной и спокойной, не было мысли, что всё это начнет меняться в невероятном темпе. Но изменения начались, и они были не самыми приятными. Сносились любимые здания, на их месте появлялись не очень симпатичные конструкции. Одно за другим исчезало что-то мне милое, заменялось чем-то абсолютно иным. Тогда я начала — на тот момент ещё пассивно — разбираться, почему в общем виде города что-то нравится, а что-то нет. Постепенно я пришла к увлечению архитектурой.

Культурная традиция Одессы в творчестве выпускников Львовской академии искусств

Художница VS городская жительница

Zeitnot, ,2017

— У меня есть два измерения — художественное и социальное. Я изо всех сил стараюсь балансировать между ними. Когда включается социальное — меня всё раздражает, замечаю все недостатки города: отсутствие пандусов, грязь, общую неухоженность. И я тогда себя чувствую урбанотиком — невротиком на почве города.

А есть художественное восприятие, когда я смотрю на какое-нибудь здание и вижу архитектуру такой, какой она задумывалась изначально. Это нелегко разглядеть из-за множества «переделок»: утеплений на стенах, балконов, пристроек. Но эта художественная оптика словно «отсекает» всё лишнее. И я вижу здания или целые районы такими, как было задумано, без грязи и следов времени.

К примеру, архитектор Юрий Шалацкий, чьи дома я рисовала много раз, жалуется, что советские здания сейчас плохо выглядят. Но ему понравилось, как я изобразила их. Для меня это было очень ценно услышать. В чистом виде эту архитектуру нельзя увидеть нигде, кроме эскизов.

На одной волне с городом

Панорама Позняки, 2018

— У меня не работает вариант: «Выбрать день, место и время и прийти работать». Я могу начать рисовать, когда увижу место в определённом состоянии — его и своём. Состояние — ключевое слово. Со-стояние. Пребывание в связке с пространством и окружением, стояние вместе.

Само настроение — вещь достаточно изменчивая. Поэтому у меня и включается «или сейчас, или никогда». Я не прихожу рисовать любое здание или дорогу. Для меня важно совпасть с этим местом, почувствовать своё и его настроение конкретно в этот момент. Ощутить эту внутреннюю необходимость, запечатлеть само состояние.

Вдохновляющее удивление

Electricity, 2017

— Ещё одна веская причина начать работу — это когда что-то выхватывает меня из общего пространства, заставляет заострить внимание на этом. Когда место словно перестает быть самим собой и становится чем-то другим. К примеру, старый переулок в Киеве, возле которого я часто бываю, но не стремлюсь его рисовать. И вдруг — осень, свет странно падает, машина стоит, и появляется контраст. Место в Киеве выглядит как место в Америке благодаря свету и всей этой композиции.

Важно собственное состояние, от которого зависит работа внутренней призмы. Тогда вид места накладывается на внутреннее ощущение, и получается что-то новое. Это уже не просто здание, или улица, а дополнительное измерение.

Принцип невмешательства

Сomposition Along the Sea, 2016

— Когда-то я — так сложились обстоятельства — оказалась художником-постановщиком на сьёмочной площадке. И оператор мне постоянно напоминал, что камера — не художник: она не может что-то убрать или дорисовать. Она только запечатлевает, и если я хочу, чтобы что-то выглядело в кадре определённым образом, то мне нужно повлиять на реальный предмет или пространство.

У меня внутри всё сопротивлялось этой идее. Мне не хотелось вмешиваться в естественное положение вещей. Мне нравится быть наблюдателем, сохранять отстранённость. Но я не могу воспринимать предмет или пространство отвлечённо, если уже как-то на него повлияла.

Говорит художница: Люся Иванова, «Вещь не в себе»

Архитектура жадности и силуэт города

Under the Bridge, 2015

— Мне больно от современного Киева. То есть, конечно, какие-то положительные вещи тоже есть, но большинство приятных пространств появилось только недавно. А застройки в большинстве своем отвратительны и не продуманы. К тому же, отличительная черта Киева — это холмы, и если малоэтажная застройка не нарушает общий силуэт, то многоэтажная врывается и подчиняет его себе.

Непродуманность портит облик города, как и архитектура жадности. Смотришь на большинство новых зданий, и понимаешь, что застройщику не было важно, как оно будет выглядеть и как повлияет на вид улицы. Имело значение только количество квадратных метров. Такой посыл сразу считывается.

Мне бы очень хотелось, чтобы архитектура вернулась к человеческому измерению и пропорциям. Это зависит и от этажности, но возможности современной архитектуры позволяют найти решения, которые будут соизмеримы с человеком, даже если это будет огромная высотка. В Киеве такой подход почти не используется.

Ценность неидеального пространства

Yellow Sugar, 2013

— С одной стороны, Киев заставляет меня бороться с собой. Я чувствую, что мне постоянно нужно что-то делать, чтобы он не сводил меня с ума, чтобы не раздражал. Чтобы оставаться в нормальном состоянии, нужно постоянно напоминать себе: «Спокойнее, не нервничай».

В Берлин, к примеру, приезжаешь и сразу чувствуешь себя хорошо. Так же и в Кракове. Потому что само пространство там устроено к тебе дружелюбно. Не нужно шарахаться от машин, понятно, как ехать на велосипеде.

С другой стороны, моя творческая практика заточена на некий невротизм, потому что мне не так уж и интересно, когда всё хорошо. Я вижу краковскую улицу с прекрасной архитектурой — всё в порядке, ничего не надо отсеивать, никаких фильтров накладывать. И тогда у меня возникает вопрос: а что мне здесь делать? Зачем я нужна этому пространству? Меня привлекает неидеальное пространство как раз потому, что, как мне кажется, я ему нужна как наблюдатель, который сможет его увидеть настоящим и показать с этого ракурса другим.

Настройка внутренней оптики

Long Exposure, 2012

— Мне сложно представить переезд в город, где не надо бороться «за всё хорошее, против всего плохого». Такое пространство попросту не нуждается во мне.

Это касается и художественного смысла. Попробую объяснить через такой образ: вот верующий человек смотрит на кого-либо и видит задумку Бога даже через все страдания, поломанную судьбу и социальные наслоения. Я хочу, чтобы моя оптика работала также с архитектурой. Хочу видеть настоящий замысел того, что отображаю. Он не всегда очевиден со стороны, его тоже бывает нелегко разглядеть из-за отпечатков времени, человеческой неаккуратности или жадности. Я хочу научиться замечать и отсеивать всё лишнее, а затем и показывать другим, каким то или иное здание задумывалось и выглядело изначально.

Для этого должно совпасть много факторов. Иногда образ пространства проступает более явно. Но такие моменты очень редкие. Это может зависеть от того, как падает свет, какая погода, что происходит вокруг. И, конечно, от моего собственного состояния.

Выставка «Общее место»

Carousel View, paper, pastel, 50х70, 2017
Центр Довженка, 2019, пастель, папір, 25х22см_
Спецпростір (Special Space), paper, pastel, 42x59,5, 2017_
Перспектива (Perspective), paper, pastel, 63x40,4, 2017 2
Панорама Позняки_Panorama Poznyaky, paper,pastel, 35x61,3, 2018
Навігація посеред нічого (Navigation in the Middle of Nowhere)_45,3x30,3, 2016
White Spaces, paper, pastel, 43,5x70, 2016
White House with a Camera_77x58,5, 2017
Tabula Rasa 2, paper, pastel, 50x61, 2017
Soviet Lovers 2, paper, pastel, 43x41 x 2 (diptych), 2015_4
Express from the Steppe _ Потяг природи, paper, pastel, 2015, 42x46cmx2 (diptych)
Everlasting View, paper, pastel, 68x49,2018
Dream City after Storm, paper,pastel, 31,5x70, 2016
Blue Stadium, paper, pastel,38x70, 2016
8 p.m. in the Summer, paper, pastel, 46,5x50, 2013
previous arrowprevious arrow
next arrownext arrow
 

— Недавно в Living Room открылась выставка моих работ под названием «Общее место». Мне не интересно изображать знаковые, узнаваемые места. Мне интересно видеть и показывать обычное и привычное глазу так, чтобы человек разглядел в этом особую красоту. Заметил само здание, или улицу, обратил внимание на фактуру стены, на расположение окон. И чтобы потом его взгляд цеплялся за что-то похожее в обычном доме, на самой обычной улице, дворе, баскетбольной площадке — и этот элемент выхватывал бы его из водоворота мыслей.

История с домами на Горького немного другая. Там меня зацепила именно своеобразность архитектуры. Мне было непонятно, почему этими домами никто не интересуется. Место для меня личное, и мне хотелось говорить о нём, показывать его другим. И я поставила в эпиграф строчку из рассказа Чехова: «Степь»: «Как  будто  степь сознает, что она одинока, что  богатство её и вдохновение гибнут даром для мира, никем не воспетые и никому не нужные, и сквозь радостный гул слышишь её тоскливый, безнадежный призыв: певца! певца!».

Участие художников в создании пространства

Проект Камера спостереження
Інга Леві, Балкон, 60х119 см, темпера, пінополістирол
Інга Леві, Блакитний силует, 20х20 см, темпера, пенополістірол
Інга Леві, Вікно з телевізором, 35х30см, темпера, картон
Інга Леві, Вікно, 60х75 см, темпера, пінополістирол,
Інга Леві, Гойдалка, 20х20 см, темпера, пенополістірол
Інга Леві, Двоє в червоному, 20х20 см, темпера, пенополістірол
Інга Леві, Двоє у червоній кухні, 20х20 см, темпера, пенополістірол
Інга Леві, Дерево, що світиться в кімнаті, 20х20 см, темпера, пенополістірол
Інга Леві, Зелена гама, 20х20х2 см, темпера, пенополістірол
Інга Леві, Зелено-рожева гама, 20х20 см, темпера, пенополістірол
Інга Леві, Кіт, 20х20 см, темпера, пенополістірол
Інга Леві, Кухня, 20х20 см, темпера, пенополістірол
Інга Леві, Лоджія, 56х120 см, темпера, пінополістирол
Інга Леві, Синій, , 20х20 см, темпера, пенополістірол
Інга Леві, Фрагмент тіла, 20х20 см, темпера, пенополістірол
Інга Леві, Химера 2, 20х20 см, темпера, пенополістірол
Інга Леві, Холодне світло в зеленому, 20х20 см, темпера, пенополістірол
Інга Леві, Чоловік з книгою, 20х20 см, темпера, пенополістірол
фон окна А4_3
фрагмент 1
previous arrowprevious arrow
next arrownext arrow
 

— Мне кажется, что участие художника в пространстве должно быть естественным, закреплённым на уровне нормы. К примеру, скульптуры конструируют пространство, если к их созданию подходить монументально, а не просто делать ювелирную фигурку в увеличенном масштабе. Хорошие скульптуры участвуют в городском пространстве, влияют не только на него, но и на жителей и гостей города. Они задают настроение пространства, организовывают его. А пространство, в свою очередь, формирует городскую культуру.

Матвей Вайсберг: «В творчестве важна особая смесь случайности и применённых усилий»

Текст: Оксана Грушанская

Изображения картин предоставлены художницей