Стремление сохранить равновесие в своей среде — экономической, культурной или социальной — объясняет многое из того, почему люди столь настороженно относятся к появлению всего нового и так порой не любят чужаков. Однако часто они сами заселяют свои земли экзотическими монстрами, которые незаметно отнимают у их все новые пространства, пока не становятся сущим бедствием. Речь снова пойдет о растениях. Точнее, о деревьях, которыми мы заселяем наши города.
Один из парадоксов городского озеленения состоит в том, что деревья, встречающиеся прямо в окружающих города лесах, чаще всего мало пригодны для «зеленого строительства». Собственно, не такой уж это и парадокс: условия в городе совсем иные, нежели в лесу, пусть и соседнем. В целом, города намного суше, теплее (даже жарче), светлее, и населены они в основном нелесными обитателями (речь о синантропных животных, как позвоночных, так и беспозвоночных). В городском воздухе много пыли и дыма, а в почве — загрязняющих веществ. Не будет большим преувеличением сказать, что города больше похожи на саванну, чем на лес.
Браки с деревьями: древняя традиция и человеческая изобретательность
По этой причине успешнее всего приживаются в городской среде светолюбивые и теплолюбивые деревья полуоткрытых пространств, устойчивые к загрязнению воздуха и почвы, быстро растущие, способные размножаться порослью или корневыми отпрысками, хорошо защищенные от поедания насекомыми и от поражения болезнями благодаря наличию ядовитых, отпугивающих или антибиотических веществ (фитонцидов). Озеленительная практика на разных континентах позволила еще в XIX веке сформировать обширный перечень древесных пород, наиболее пригодных для подсадки в городах; в дальнейшем многие из них стали объектом селекции и международной торговли, особенно те, которые отличались высокими декоративными качествами. Вот почему большинство городов озеленятся экзотическими видами деревьев.
Казалось бы, со столь обширным набором средств для выживания все эти виды должны преобладать и в дикой природе, но это не так. Распространяться в лесных экосистемах мешает им уже сама их светолюбивость, которая особенно дает о себе знать в молодом возрасте, когда новому поколению приходится конкурировать с другими деревьями, кустарниками, и даже травами. Кроме того, их семена зачастую мелкие, так как приспособлены к переносу ветром в открытых, более светлых ландшафтах, но это значит, что проростки их тоже будут мелкими, не способными к успешной конкуренции (хороший пример этому — тополя). Однако при озеленении человек помогает этим породам успешно преодолеть критический возраст, после чего сильные стороны биологии обеспечивают им долгое существование в городской среде.
Священные деревья и где они произрастают сегодня
Если бы они всегда оставались лишь украшением наших улиц, паков и скверов, эту статью незачем было бы и писать. Но, к сожалению, благоустроенные зеленые районы — не единственное, что есть в городах: их неотъемлемой частью были и остаются пустыри, свалки, заброшенные стройки, неблагополучные кварталы и «ничейные» земли. Именно здесь заботливо взращенные экзоты выходят из-под человеческого контроля. На пустырях нет постоянной растительности, способной подавить развитие случайно попавших древесных сеянцев, и светолюбивые породы быстро растут, ничем не сдерживаемые; более того, их фитонциды тормозят рост аборигенных видов и вскоре проблема конкуренции исчезает совсем. Благодаря обилию свободного места (которого нет в парках или вдоль тротуаров) деревья уже в молодости развивают целую систему корневых отпрысков и вскоре несколько сеянцев превращаются в целую рощу. Им ничего не стоит вырасти даже на крышах или стенах заброшенных зданий.
Этим дело не ограничивается. Растущие города меняют окружающую местность задолго до того, как там появится первая многоэтажка. Жители переезжают в город, деревни и поля забрасываются, участки естественной среды становятся местами для отдыха горожан. Нарушение природного баланса вместе с отсутствием регулируемого землепользования создает экзотам условия, которые им вряд ли были бы доступны на родине. Здесь у них нет ни конкурентов, ни естественных врагов, а горизонты для расселения — необъятны. И вот уже не только городские пустыри, но и сельские ландшафты поглощает «зеленый ад», по выражению известного путешественника Аркадия Фидлера. В парке экзотическое дерево может выглядеть очень привлекательно, но когда перед вами целый их частокол, восхищение сменяется тревогой.
И пусть вас не вводит в заблуждение само слово «экзоты». Многие виды субтропического происхождения чувствуют себя уже как дома, скажем, в северном Причерноморье: не стоит рассчитывать на то, что однажды их убьет морозом. В тщательно охраняемых буковых лесах заповедного урочища «Тисо-самшитовая роща» на Северо-Западном Кавказе все больше проблем создают пальмы, проникшие туда в качестве сорных деревьев. Пальмы, природный ареал которых находится намного южнее!
«Тисо-самшитовая роща» на Северо-Западном Кавказе
Борьба с этим нашествием дает небольшой эффект даже при нынешней механизации. Можно срубить все под корень, однако пневая поросль и корневые отпрыски восстановят популяцию буквально за пару недель. Можно убивать деревья ядовитыми инъекциями, но и те действуют лишь на надземные части, а в глубине почвы все остается живым. О том, сколько потребуется инъекций, не стоит даже говорить: тратить дозу на каждое молодое деревце нерационально, а когда они вырастут, молодых появится еще больше. В пригородных лесах есть и другая проблема: там часто запрещены любые рубки, и нет никаких оговорок, позволяющих уничтожение сорных деревьев.
Именно так по всем континентам расселились агрессивные экзотические деревья, местами вытеснившие все аборигенные виды и образовавшие обширные монотонные насаждения, в которых ничего другого просто не растет. Ни одна страна не избежала их внедрения, а далеко отстоящие друг от друга регионы зачастую обмениваются «подарками»: один из самых агрессивных экзотов в Европе — североамериканский ясенелистный клен, тогда как европейский остролистный клен — настоящее бедствие для США и Канады. Подобные виды принято обозначать термином «инвазивный» и включать в так называемые «черные списки» — шокирующее дополнение к и без того печальным «красным книгам». Самыми типичными представителями «черного» европейского списка на юге Украины, помимо уже названного американского клена, является айлант высочайший, павловния войлочная и кельрейтерия метельчатая; все они широко разводятся в Одессе и ее пригородах. И до сих пор находятся энтузиасты, предлагающие расселять эти виды как можно шире. Считается, например, что павловния — дерево с красивыми цветками и огромными как у лопуха листьями — производит больше кислорода, чем любая аборигенная европейская порода, и в свете пресловутого «глобального потепления» ее разведение чуть ли не спасет человечество. Что ж, рис и соя уже спасают добрую половину человечества от голода, но все мы знаем, что бывает, когда ради сельского хозяйства уничтожаются последние остатки природных экосистем.
Обозначая границы: живая изгородь или глухой забор?
Можем ли мы еще что-то поделать с расселением инвазивных деревьев? В условиях города следует жестко контролировать их численность и просвещать владельцев частных домов об опасностях, связанных с разведением этих пород. Больше всего, однако, помогла бы «экологически дружественная» урбанистика — создание здоровой городской среды, в которой у экзотов не оставалось бы мест для внедрения. Люди, естественно, тоже будут рады отсутствию пустырей и свалок, так что от такого подхода выиграли бы все.
Там же, где заросли экзотов заняли места природных сообществ, не остается ничего другого, как заново восстанавливать исходные экосистемы и ухаживать за ними, пока они не станут устойчивыми к агрессии извне. Это очень длительная и тяжелая работа, но других способов побороть «черный список» нам не известно. Вот лишь краткий очерк о том, что это значит на практике:
…Пролетая над Мадагаскаром, путешественник видит под собой сплошное зеленое море и удивляется (если он вообще в курсе проблемы) — почему экологи твердят, будто остров потерял за последние сто лет больше 90% своих лесов. Увы, экологи правы. Вся эта зелень внизу, за редкими исключениями — плантации еще одной экзотической породы, эвкалипта, которым засадили вырубки, потому что он — да, быстро растет, производит много кислорода, а главное — древесного угля, ценимого в Европе. Эти плантации выглядят буквально неживыми — словно посадили сразу уголь, а не деревья: там некому и нечем питаться, и сходишь с ума от жары.
Истребление тропических лесов нанесло страшный удар экономике страны и здоровью населения, не говоря уже о биологическом разнообразии. Сейчас экологически настроенные местные сообщества пытаются восстановить исходные леса на месте плантации. Чтобы расчистить и засадить местными видами всего несколько гектаров требуется тяжелый труд нескольких десятков людей в течение двух-трех месяцев; к тому же нужны питомники для разведения тропических деревьев. А потом понадобится уход за растущим лесом, и это все труд, труд и труд. И вечная гонка с продолжающимся расселением экзотов…
Антуан Сент-Экзюпери еще раз напомнил человечеству о том, что планету необходимо каждый день чистить — о, нет, не от чужаков и пришельцев, а от последствий нашей собственной недальновидности. Ведь баобабы хрупки и безвредны, если только мы сами не заставим их расселиться по всему миру. К сожалению, добрые советы часто запаздывают: пока Экзюпери писал свои книги, его соотечественники разоряли родину самых прекрасных в мире баобабов и засаживали ее деревьями-зомби.
Автор: Владимир Скворцов
