Рассуждает Марина Рабинович – аспирантка юридического факультета Университета Гамбурга, выпускница ОНУ им. Мечникова и магистерской программы по европейским студиям и праву ЕС Университета Гамбурга. Поле научных интересов: право внешних отношений ЕС, политика развития и политика соседства.
Говоря о кризисе либерального миропорядка, западные политологи сходятся в одном: мир стремительно меняется, и повернуть стрелки вспять вряд ли возможно. Что такое (или чем был) либеральный миропорядок?
Либеральный миропорядок: это цель игры, ее правила, сама игра и те, кто в эту игру играют. Так, основная декларируемая цель игры — «никогда больше» — а именно недопущение новой глобальной войны.
Правил в этой игре четыре.
- Во-первых, согласно теории либерального демократического мира, демократические экономически развитые государства не воюют друг с другом.
- Во-вторых, если государства тесно экономически и политически интегрированы между собой, воевать нет смысла.
- В-третьих, любое государство можно демократизировать и экономически развить путем реформирования его политических и правовых институтов.
- В-четвертых, основной для самой игры – в интеграцию, свободную торговлю и внешнюю демократизацию третьих стран – являются международно-правовые нормы и организации.
Игроков на либеральной арене легко разделить на две основные категории: развитые западные демократии, Евросоюз и либеральные международные организации (основные сторонники и спонсоры либерализма), и развивающиеся страны и соответствующие региональные организации. При этом стоит заметить, что категории эти не противостоят друг другу, а активно взаимодействуют, и многие региональные организации (например, АСЕАН, Ассоциация юго-восточных наций) формируют свои интеграционные структуры по примеру западных.
Итак, либеральный мир – своего рода идеал: мир, активное сотрудничество и сближение государств, экономическое развитие, свободная торговля, а как следствие – расширение индивидуальных возможностей для развития, захватывающих путешествий и новых знакомств.
Почему же сегодня мы говорим о кризисе либерализма? В чем он заключается? Опасен ли он? И как живется Украине в эру пост-Запада, пост-правды и пост-миропорядка?
Contestation (оспаривание) как суть кризиса
В английском и французском языке есть понятие сontestation, которое объединяет в себе элементы понятий «отрицание», «оспаривание» и «состязание» и «противопоставление». Часто термин сontestation используют в рассуждениях о нормах, том, что считается нормами и создании новых норм. Так, процесс создания качественно новых социальных, юридических и других норм часто начинается с оспаривания новыми игроками существующего понятия «нормального» и, как следствие, ведет к созданию новых норм и противопоставлению их существующим. Продолжительную фазу сontestation и изменений границ норм часто переживают семьи с детьми-подростками, которые регулярно пытаются оспорить границы дозволенного («нормального»). Сегодняшний мир переживает нечто похожее в двух аспектах.
Новые игроки
Во-первых, «подростки» или новые «растущие державы» (emerging powers) оспаривают лидерство западной коалиции. Своим примером страны БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай и Южная Африка), страны Персидского залива и Южная Африка демонстрируют: экономический рост и интенсификация роли на международной арене возможны без высокоразвитой демократии, соблюдения прав человека и верховенства права.
В то же время, совокупная экономическая мощь «растущих держав», и степень и многоуровневый характер взаимосвязей между ними и западными демократиями не позволяют последним ни активно применять к «растущим державам» внешнюю демократизацию, ни минимизировать сотрудничество. Интересной особенностью современного кризиса является то, что оспаривание существующих правил исходит не только от новых сил-подростков, но и от новых сил внутри традиционно либеральных государств.
Наиболее яркий пример тому – экс-оплот либерализма и наиболее активный внешний «промоутер демократии» (democracy promoter), CША. При Дональде Трампе США стали придерживаться протекционистской торговой политики, решив отказаться от амбициозных межблоковых планов торговой либерализации: Транстихоокеанского партнерства (ТПП) между США и странами Азиатско-Тихоокеанского региона и Трансатлантического торгового и инвестиционного партнерства между ЕС и США (ТТИП). Кроме того, Штаты вышли из Парижского соглашения в рамках Рамочной конвенции ООН об изменении климата и ЮНЕСКО (специализированного учреждения ООН по вопросам образования, науки и культуры).
Вирус «contestation» не обошел стороной и Евросоюз: последние несколько лет граждане все охотнее голосуют за партии, фокусирующиеся на внутринациональных проблемах, и открыто выступающие против как углубления европейской интеграции, так и сохранения ее существующих структур (например, правящая польская партия «Право и Справедливость», «Альтернатива для Германии» в ФРГ).
Согласно исследованию голландского политолога Димитрия Коченова и его венгерской коллеги Петры Бард, современный европейский популизм основывается на ряде четко идентифицируемых месседжей. Они включают акцент на национальном суверенитете (без дальнейших уточнений), сохранении конституционной идентичности государств-членов ЕС и национальной безопасности, используя мощные дезинформационные кампании, направленные на дискредитацию либеральных политик и законов.
И как раз таки анализ данных месседжей (которые в случае Польши и Венгрии также служат оправданием для множественных нарушений права ЕС с начала 2016 года*) позволяет нам перейти ко второму аспекту «оспаривания». И, наверное, более глубокому, являющемуся первопричиной появления новых антилиберальных сил – сущностному «оспариванию» идей международного сотрудничества, либерализма, демократии и иже с ними.
Сущностное «оспаривание» основ либерализма. «Параллельные миры» свободной торговли
Так, на вопрос о том, как же ЕС может защитить свою фундаментальную идею верховенства права в свете растущей популярности идей «национального суверенитета» и «конституционной идентичности», Димитрий Коченов и Петра Бард отвечают – не знаем, ведь дело, по сути, не в конкретных нарушениях права ЕС со стороны Польши или Венгрии. Даже не в том, что Евросоюзу, ввиду того, что ведущую роль в нем играют государства-члены, а не наднациональные институции, крайне сложно применить санкции к государству-члену в случае нарушения им фундаментальных ценностей ЕС.
Дело – в кризисе «взаимного признания» («mutual recognition») государств-членов. В кризисе «общих ценностей» как основы международного сотрудничества. И, наконец, в самой идее международного сотрудничества. «Оспаривание» ценности и пользы международного сотрудничества заметно и на международном уровне.
Например, Конференция ООН по торговле и развитию (ЮНКТАД) отмечает, что в последнее время все сложнее принимать юридически обязательные документы во Всемирной Организации Торговли, и государствам-членам все сложнее договориться о снижении тарифов.
Учитывая, что Дохийский раунд развития*, который должен был привести к прорыву в области многосторонней торговой либерализации, длится вот уже почти двадцать лет, государства и региональные блоки стремятся заключать двусторонние соглашения о свободной торговле. Такие соглашения, однако, не способны в полной мере реализовать амбициозные задачи Дохийского раунда, вроде обеспечения качественно новой роли развивающихся стран в международной торговле или же глобального устранения барьеров в торговле сельскохозяйственными товарами. Кроме того, поскольку свободная торговля является одной из ключевых идей либерального миропорядка, «оспаривание» затронуло и ее.
Международная торговля представляет собой интересный пример внутренней противоречивости «оспаривания» либеральных ценностей. Евросоюз, пытающийся оставаться оплотом либерализма и многосторонних институций, заключает все новые договора о свободной торговле, в основном, с либерально настроенными «средними силами» («middle powers»)** — Австралией, Японией, Канадой – и с развивающимися государствами (например, сейчас ЕС ведет переговоры о возможности заключения межконтинентального соглашения о свободной торговле с Африкой).
Торговые соглашения, заключаемые ЕС, охватывают все больше «дисциплин», помимо традиционного снижения тарифов (например, государственные закупки, конкурентное право и право компаний), и активно используются Союзом для достижения неторговых целей (например, защиты окружающей среды). США, в свою очередь, отказывается от участия в двух крупнейших торговых соглашениях: Транстихоокеанском партнерстве (объединяющем Канаду, Мексику, Сингапур, Новою Зеландию, Вьетнам, Чили, Японию, Бруней, Малайзию, Перу и Чили) и Трансатлантическом торговом и инвестиционном партнерстве с ЕС.
В тоже время, основываясь, в частности, на опыте региональной интеграции ЕС, «растущие державы»-«антиглобалисты» создают новые экономические блоки, такие как БРИКС или Евразийский экономический союз. В то время как в БРИКС (ЕАЭС) речь о торговой либерализации между странами-членами пока не идет, ЕАЭС представляет собой классическую зону свободной торговли (ЗСТ). Кроме того, ЕАЭС активно ведет переговоры о создании ЗСТ с рядом государств, таких как Куба, Иран, Китай, Монголия, Индия и Сингапур.
Международное сотрудничество и торговля – далеко не все ценности и принципы либерального миропорядка, которые подвергаются сущностному «оспариванию». Кризис либерального миропорядка также означает противопоставление возвращения к сильным национальным государствам глобализации, а также сильного национального лидера верховенству права на национальном и международном уровне.
Пример международной торговли, однако, показывает, что разочарование в сложных структурах международного сотрудничества не означает отказ от него. Намного более уместными являются термины «регионализация» или «образование параллельных структур». Так, параллельно с либеральными западными институциями, которые играют по либеральным правилам, формируются новые мощные блоки «растущих держав», которые играют уже не по правилам, а согласно своим геополитическим интересам.
Почему опасен кризис либерального миропорядка?
Тенденция к «оспариванию» опасна по нескольким причинам. В первую очередь, если «растущим державам» и популистским правительствам удается эффективно «оспаривать», к примеру, идею международного сотрудничества или многосторонней торговой либерализации, почему бы не «оспорить» идеи и структуры, отвечающие за мир?
Кроме того, безнаказанное «оспаривание» США и «растущими державами» норм международного права лишний раз показывает: международные нормы, институции и суда создали государства. Именно они также вольны принимать решения о выходе из международных договоров, коллективных систем безопасности, международных организаций. Яркие примеры тому – выход США из ядерной сделки с Ираном в мае 2018 года и «новый старт» ядерной гонки в феврале 2019 года вследствие приостановления США и РФ участия в Договоре о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (ДРСМД).
Немедленная «зеркальная» реакция РФ на объявление США о выходе из ДРСМД и объявление о начале «научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ по созданию новых ракет» демонстрирует уязвимость международной системы безопасности, во многом похожей на карточный домик, из которого государства по очереди вытягивают карты.
Во-вторых, пример немедленного объявления РФ о создании новых ракет после выхода из ДРСМД демонстрирует: сняв с себя международные обязательства, государства начинают заново пробовать «запретные плоды» и создавать все более опасное оружие.
Возможен и обратный сценарий. Согласно оценке ведущих международных организаций, таких как ООН, Евросоюз и ОБСЕ, присоединение РФ Крымского полуострова в 2014 году представляет собой нарушение ключевых принципов международного права (уважения территориальной целостности и неприкосновенности границ другого государства, невмешательства во внутренние дела другого государства). Однако, несмотря на санкционное давление, РФ де-факто контролирует Крым, параллельно осуществляя политику гибридной войны и дестаблизации в других частях Украины. И своим примером показывает другим государствам: «Ребята, если очень хочется, то можно»…
В-третьих, в условиях «если очень хочется, то можно» и роста популизма возникает риск растущего использования правительства внешнеполитических побед для повышения своего рейтинга внутри государств.
Таким образом, кризис существующего международного порядка ведет к усилению угроз безопасности путем «оспаривания» и «демонтажа» международных норм и институтов.
Что делать Украине в новых условиях?
В краткосрочной перспективе (исходя из предположения, что предстоящие выборы не приведут ни к эскалации военных действий на Донбассе, ни к резкой смене внешнеполитического курса): адаптировать свою внешнюю политику к вызовам меняющейся международной системы. Для государства, которое лишено полного и эффективного контроля над всей своей территорией, невероятно важно понимать динамику отношений на международной арене.
В этом контексте выигрышной была бы комбинация усиления собственного потенциала безопасности и дальнейшая глубинная интеграция в структуры ЕС и НАТО. Говоря о «дальнейшей глубинной интеграции», я признаю малореальность членства Украины как в ЕС, так и в НАТО ввиду множества факторов: текущего конфликта, сложной экономической ситуации в Украине, внутренних проблем самих структур. Однако выполнение Соглашения об Ассоциации Украина-ЕС и двусторонних планов Украина-НАТО – отличная «домашняя работа» по модернизации институций, гармонизации правил торговли с мировыми лидерами и международному сотрудничеству.
Кроме того, необходимо искать новых друзей помимо ЕС и США, например, развивать политические и экономические отношения с Канадой, Австралией и странами Азиатско-Тихоокеанского региона (Сингапуром, Вьетнамом, Малайзией). Важно также сохранять и углублять связи с государствами Восточного партнерства (Грузией, Молдовой, Арменией, Беларусью и Азербайджаном) и соседями соседей (странами Центральной Азии).
Таким образом, в средне- либо долгосрочной перспективе, Украина могла бы попытаться стать одной из тех самых «средних сил», уважающих правила международного сотрудничества, постоянно расширяющих и углубляющих свои торговые отношения с третьими странами и играющих важную роль в развитии своего региона, миротворчестве, международной медиации и сотрудничестве с развивающимися странами.
Текст: Марина Рабинович
Иллюстрации: Елена Зублевич
* Дохийский раунд развития – текущий раунд многосторонних торговых переговоров во Всемирной Организации Торговли (ВТО), который продолжается с 2001 года. Повестка дня раунда охватывает вопросы сельского хозяйства, доступа на рынки промышленных товаров и усиления роли развивающихся стран в вопросах многосторонней торговли.
**Средние силы (middle powers) – суверенные государства, которые не являются ни сверхдержавами (superpowers), ни великими державами (great powers), однако оказывают значительное влияние на события на международной арене путем комбинации дипломатического влияния, активной поддержки многостороннего сотрудничества и специализации на определенных вопросах в рамках такого сотрудничества (например, медиации и миротворчестве).
Источники:
