Доктор философских наук, профессор, директор Киевского отделения Украинского института стратегий глобального развития и адаптации Александр Владимирович Белокобыльский рассуждает о том, как распространение передовых технологий на все сферы нашей жизни может трансформировать город и некоторые индустрии.
Сегодня всё чаще говорят об эмерджентном развертывании Четвёртой промышленной революции (Industrie 4.0) и реализации стратегии Общества 5.0, которую в марте 2017 года на выставке CeBIT в Ганновере представил публике премьер-министр Японии Синдзо Абе. Термин появился незадолго до этого в рамках презентации пятилетнего плана развития Японии, предусматривающего решение важнейших проблем японского общества — сокращения численности населения, его старения, бездетности работающих граждан.
Общество 5.0 — это новая социальная парадигма, подразумевающая тотальное распространение IoT (Интернета вещей), применение Big Data (технологии работы с огромными массивами данных) и AI (искусственного интеллекта) для параллельного развития экономики и решения различных социальных проблем. Пилотными странами для реализации этой стратегии стали Япония, США и Германия. Идеологи новой парадигмы, например, руководитель департамента внешних и правительственных связей корпорации Mitsubishi Electric Уэмура Норицугу, говорят даже о необходимости изменения национальных законодательств и стратегий развития государств.
Общество Третьей промышленной революции можно считать обществом «нового средневековья», главной отличительной чертой жизни которого становится децентрализация и разукрупнение индустриальных монстров. Зарождающееся общество Четвёртой промышленной революции – это новый Левиафан (одно из двух библейских чудовищ, образ которого Томас Гоббс использует для описания государства, опирающегося на общественный договор). Роль суверена в нём отдана искусственному интеллекту.
Каждый значимый объект в этом новом мире получает свою собственную электронную метку и становится обитателем виртуального мира – копии или, точнее, модели реальности. Любые количественные и многие качественные изменения окружающих вещей отслеживаются в режиме реального времени и хранятся в огромных базах данных. Эти базы – память, или даже своеобразная «матрица» искусственного интеллекта, которая ежесекундно уточняется и перестраивается вместе с реальностью.
В зависимости от поставленных задач и на основе получаемой информации искусственный интеллект программирует изменения в «матрице», которые почти мгновенно изменяют реальное положение вещей. Так как вычислительные возможности машины практически не ограничены, искусственный интеллект выступает в роли своеобразного «земного бога», который на часы, дни, а возможно и годы вперед «предвидит» что, куда, когда, для чего, с помощью чего и в каком виде должно быть доставлено/обработано/сообщено и т.д.
В новой реальности не существует проблем логистики – любые материалы оптимальными партиями будут доставлены точно в срок в нужное место. Так как транспорт направляется и пилотируется роботами, «человеческий фактор» практически исключается, магистрали, в том числе и городские, работают с оптимальной нагрузкой, при необходимости совершенствуясь. Отпадает необходимость в оптово-распределительных и транзитных складах. Заводы, фабрики, стройплощадки работают «с колёс», уходят в прошлое огромные гипермаркеты. Адресная доставка всего необходимого изменяет облик общественного и грузового транспорта.
Объединение сервисов, используемые сегодня (типа Uber, BlaBlaCar), с машинным планированием приводит к отказу от стандартных для нас «фур» в пользу более мобильных малогабаритных автомобилей и сверхкрупных автопоездов. Добраться из точки А в точку Б выгоднее всего будет по предварительному заказу. Впрочем, сама необходимость частых перемещений отпадёт вместе с отказом от концентрации «рабочих мест» в офисных зданиях или производственных цехах – интеллектуальное и материальное производство переместится в пространство жилых помещений домов и квартир работников. Децентрализация коснётся и производства электроэнергии: станет больше индивидуальных солнечных, ветровых и других электростанций, энергию от которых ИИ будет интегрировать в единые потоки. А усовершенствованная технология 3D-печати позволит отказаться от тяжёлых производств.
Со временем, возможно, исчезнут важнейшие институты современного мира. Например, знаковые модерные образования, выделенные в свое время Мишелем Фуко в качестве символов Нового времени, – клиника, тюрьма и лечебница для душевнобольных. Необходимость в крупных лечебных учреждениях, а также в части их услуг отпадёт после введения тотального и обязательного контроля здоровья населения в режиме реального времени. То есть, большая часть лечебно-профилактических услуг будет оказываться на дому. Тюрьма может быть заменена контролируемым ограничением свободы в собственном жилище с запретом на определенные действия и перемещения, а лечебница для душевнобольных – индивидуальным или коллективным опекунством и дистанционной специализированной помощью.
Замена «вертикальных» социальных структур «горизонтальными» может снизить значение центральной власти, изменить привычный облик институтов демократии (например, таких как выборы), способствовать дальнейшей индивидуальной эмансипации. Даже современный ландшафт претерпит существенные изменения. Монстры современности – металлургические заводы, плотины электростанций и здания АЭС, небоскрёбы, ангары превратятся в арт-объекты, будут ревитализированы или демонтированы.
Вполне возможно, что европейский город ждет новая метаморфоза. Рядом со средневековыми историческими кварталами, индустриальным центром XIX — начала ХХ века и небоскребами Сити конца ХХ века разрастётся новый комфортный зеленый город. В нём не будет слишком высоких зданий и многополосных автомагистралей, его жители будут собираться вокруг культурных объектов, а не заводов или центров потребления.
Масштабные трансформации жизненного пространства скажутся на жизни общества, его нормах и целях, духовных потребностях человека, межличностной коммуникации и т.д. Вероятно, что повсеместное внедрение новых технологий не только приблизит нас к идеалу «лучезарного города» (Ле Корбюзье), но и позволит полнее воплотить мечты гуманистов эпохи Просвещения об идеальном обществе.
Можно предположить, что технология «печати» на молекулярном уровне вещей личного пользования, еды, лекарств и прочего на 3D-принтерах в домашних условиях со временем устранит привычные для современного человека символы социального неравенства. С учётом предоставления каждому жителю мегаполиса оптимальной для конкретного индивида диеты или стратегии лечения не получится «питаться лучше», «одеваться лучше» или «получать более эффективное лечение».
Во всей этой почти идиллической картине недалекого будущего есть один тревожащий момент – тотальная «завязанность» грядущего социального и технологического прогресса на искусственном интеллекте. Нетрудно заметить, что регулирующая, координирующая, а чаще всего прямо руководящая роль ИИ является обязательным условием построения нового общества. ИИ будет контролировать практически всё, но найдётся ли место для того, кто будет осуществлять контроль над ИИ? Тем более, если не только тактические, но и многие из стратегических решений Главного кормчего будут человеку разумному просто недоступны?
И ещё один вопрос. Даже если все описанные изменения произойдут не сразу, даже если внедрение технологий Общества 5.0 будет напоминать поступательное распространение по планете паровых машин или электрических двигателей, найдётся ли у нашей страны потенциал для обеспечения себя отечественным продуктом в этой сверхтехнологичной отрасли?
Что же до Японии, угрозы стареющей экономики которой несколько лет назад и вызвали к жизни проект Общества 5.0, то 23 января 2019 года в Давосе, Синдзо Абэ заявил: «В Обществе 5.0 уже не капитал, а данные управляют всем. Когда Джон Д. Рокфеллер строил Standard Oil, никто не знал, что делать с бензином. Бензин, брошенный в близлежащую реку Куйахога, много раз вызывал пожары. Прошло 3-4 года, прежде чем люди узнали ценность бензина. Через 20 лет в ХХ веке бензин позволил заполнить улицы автомобилями и запустить самолеты. То же самое относится и к данным. Приблизительно в 1995 году мы начали массово использовать Интернет, но прошло уже почти 20 лет ХХI-го века, и мы обнаружили, что данные управляют нашей экономикой. Сегодня я могу торжественно заявить: поражение больше не угрожает Японии, мы победили».
Текст: Александр Белокобыльский
