Ботанический сад наверняка есть в любом крупном городе, однако зачастую немногие горожане знают о таком месте и интересуются им. А между тем это и площадка для серьезной научной работы, и просто приятное пространство для неспешных прогулок и спокойных размышлений в тишине в окружении разнообразных растений. Об истории возникновения, о развитии и назначении ботанических садов рассказывает наш эксперт-биолог Владимир Скворцов.

Посвящается памяти Мэллин Новиковой

В 317 году до н.э. во главе Афин стал Деметрий Фалерский, представитель новой олигархической власти, и одновременно — один из перипатетиков — учеников и последователей Аристотеля, беседовавших друг с другом о философии, прогуливаясь на свежем воздухе. Эти беседы они вели в любое время года: в хорошую погоду под открытым небом, в дождь и ненастье — в крытой галерее, построенной, как утверждают, по предложению самого Стагирита, любившего читать свои лекции на ходу. Аристотель, не будучи гражданином Афин, не мог владеть там собственностью, и Ликейский сад, где находилась его школа, принадлежал ему лишь по праву авторитета. Близкий друг и преемник великого философа Теофраст Эресийский тоже был чужаком в Афинах, поэтому положение школы перипатетиков вначале и при нем оставалось шатким. Но теперь, опираясь на свою личную власть и поддержку македонского царя Кассандра, Деметрий смог издать закон, позволивший городу подарить Теофрасту Ликейский сад вместе со всеми его зданиями и знаменитой галереей для прогулок.

Какое отношение имеет эта история к ботаническим садам? Формально — никакого, а фактически — очень тесное. Теофраст был эмпириком, для которого знания основывались в первую очередь на опыте. Поэтому, став законным владельцем школы, он превратил ее в крупнейший центр не только философии, но и науки. «Философские прогулки» продолжились, но к ним добавились научные исследования, проводимые, в частности, самим Теофрастом с растениями: агрономические, селекционные, физиологические, морфологические и даже такие, которые мы сейчас с полным правом можем назвать экологическими: они были посвящены влиянию на растения света, тепла, климата и почвы. Помимо местных растений, в саду выращивались множество экзотических видов, появившихся в Греции после походов Александра Македонского и впервые описанных Теофрастом в его трудах.

Более того, при новом схолархе Ликейский сад стал местом общения не только философов и ученых. Каждое новолуние младшие ученики школы устраивали в нем «общие» трапезы, посвященные музам (чьим святилищем теперь официально выступал Лицей), на которых могли присутствовать люди из «внешнего» мира. Благодаря новым связям слава Лицея и самого Теофраста выросла неизмеримо, выйдя далеко за пределы Греции, а слушателями школы стало множество людей, стремившихся получить знания в области философии и опыт в науках.

Растения в городе: почему мы озеленяем пространство вокруг себя

Никто и никогда не называл Лицей «ботаническим садом», но то, что происходило в нем, удивительным образом перекликается с той ролью, которою ботанические сады играют в современном мире. Согласно определению, данному Международным советом ботанических садов (BGCI), ботанический сад — это «организация, имеющая документированные коллекции живых растений и использующей их для научных исследований, сохранения биоразнообразия, демонстрации и образовательных целей». Что же кроется за этой сухой формулировкой?

Да, одна из важнейших целей любого ботанического сада — создание коллекции живых растений, как местных, так и экзотических. Но этим заняты не только ботанические сады. Знатные и богатые люди во все времена желали украшать свои резиденции цветами и деревьями, наслаждаться вкусом изысканных плодов. Этим славились и европейские монархи, и китайские императоры, и арабские султаны. Так называемые «агведали» мавританской Испании символизировали собой сады райских наслаждений и стали одной из точек слияния европейской и арабской садоводческой культуры; этот синтез реализовался позднее в садах средневековой Италии. Но подобная роскошь требовала огромного агрономического опыта и знания биологии растений; таким образом технология выращивания множества несходных видов растений в одном и том же месте оттачивалась задолго до появления ботанических садов.

Столь же важными, хотя и куда более скромными на вид прототипами ботанического сада были сады и огороды, существовавшие при учебных заведениях и монастырях, где особое внимание уделялось лекарственным растениям и экспериментам с их использованием. Принципиальным моментом здесь было не только богатство коллекций, но точное знание видов, поскольку многие лекарственные растения содержат в себе яды, и ошибка в определении вида могла дорого стоить. В то же время, декоративная ценность таких коллекций оставалось на втором плане.

По-видимому, первым научным ботаническим садом в Европе следует считать коллекцию растений при медицинской школе в Салерно (1333 год). Коллекция имела скорее прагматический характер (сказалось монастырское происхождение школы), однако потом история приняла иной оборот. Вслед за Салерно похожие сады стали появляться при различных университетах Италии, но, поскольку меценатами этих заведений обычно были знатные особы, то они начали конкурировать друг с другом и в роскоши создаваемых на их средства садов. Вскоре Италия пережила настоящий бум возникновения ботанических садов, в результате чего и сложился их современный облик: декоративный (часто — ландшафтный) парк с участками, отведенными специально под выращивание растений с научными целями. Сады, появившиеся позднее в Германии, Голландии, Франции, Великобритании, продолжили ту же традицию.

Декоративная основа с тех пор стала значимой для любого ботанического сада. Не менее важна и практическая сторона: селекция, агротехника, медицина и тому подобное. Но если задуматься, все это не имеет никакого отношения собственно к ботанике — науке о растениях. Как ни удивительно, Ликейский сад, кажется, был куда больше похож на современные ботанические сады, чем те, что существовали в Европе до седины XVIII века. Все изменились лишь с приходом Карла Линнея — фигуры, не менее значимой для ботаники, чем сам Теофраст. Целью Линнея было открытие, описание и классификация как можно большего числа видов растений; с него и началось систематическое изучение флоры Земли.

Священные деревья и где они произрастают сегодня

Став куратором ботанического сада при университете в Упсале, Линней преобразовал его, придав коллекции структуру, соответствующую его классификации растений — это был новый подход, не связанный ни с декоративностью, ни с чисто прикладными науками: сад начал служить самой ботанике. (Заметим, что Линнею все это не мешало оставаться всеми уважаемым придворным врачом.) Теперь в саду выращивались из семян и черенков растения, присылаемые Линнею из разных стран; когда эти растения взрослели и зацветали, появлялась возможность делать их полноценное описание, сравнивать с уже известными видами, открывать новые, дополнять классификацию растительного мира. Этот же подход в дальнейшем стал применяться и в других ботанических садах мира.

Конкретные экземпляры растений, по которым описываются виды, разновидности и формы (их называют «типовыми образцами»), важно сохранить надолго, чтобы потом использовать для сравнения. Живые растения для этого далеко не всегда пригодны, ведь многие из них живут меньше года. Более универсальным способом хранения является гербарий. Вот почему, хотя понятие «ботанический сад» подразумевает наличие именно живой коллекции растений, при большинстве их существуют и гербарии, причем значительную часть материала для них поставляют выращиваемые растения. И есть немало «кабинетных» ученых, которые посещают ботанические сады именно ради гербария, не интересуясь буйством зелени и цветов, мимо которых они каждый день проходят.

Гербарий требует строгих условий хранения, а работа с ним — лабораторного оборудования. Лаборатории нужны и для других исследований, поэтому почти любой современный ботанический сад включает лабораторный комплекс. Спектр современных исследований здесь грандиозен — от анализа почв до электронной микроскопии, молекулярной генетики и климатронов. На последних мы немного задержимся.

Экзотические виды часто бывают «изюминкой» ботанических садов. Но если одни экзоты можно выращивать в открытом грунте, то другие требуют оранжерей. Обычно их представляют как места, где растения из тропического пояса можно выращивать в умеренном или холодном климате. Это не совсем верно: теплые страны тоже очень различны по условиям; например, где-то есть сухой и влажны период, где-то влажно все время. Растения, требующие периода «сухого» покоя, часто невозможно вырастить в постоянно влажном климате, их нужно помещать в условия, имитирующие засуху (и наоборот). Другим растениям может понадобится длительный прохладный период, не холодный, а именно прохладный. Таков климат в высокогорьях Гималаев или на юге Чили, и добиться его имитации в открытом грунте скажем, в Калькутте, будет так же трудно, как и на Аляске. Именно поэтому ботанические сады, располагающие средствами, строят климатроны — не просто теплые оранжереи, а здания с контролируемым климатом, где можно воссоздавать смену сезонов в любой точке мира. В Сингапурском ботаническом саду построен колоссальных размеров климатрон, притом, открытый для публики: его можно смело назвать одним из современных чудес света.

Трое в лодке: почему важно сохранять биоразнообразие

Разумеется, посетители создают ботаническим садам немало проблем, отброшенного мусора до похищения ценных экспонатов. Поэтому есть сады, проводящие политику изоляции: они стремиться быть «строго научными», и нахождение там посторонних возможно только в составе небольших экскурсионных групп, а то и вовсе не допускается. Но таких — явное меньшинство, и далеко не все из них процветают, скорее, наоборот. Ботаническим садам трудно существовать без поддержки городских властей, а те требуют взамен, чтобы люди могли свободно (пусть и за плату) посещать их территорию. Но существуют и более важные вещи. В определении BGCI говорится об охране биоразнообразия и образовательной деятельности. И это означает вот что: ботанический сад может сделаться пристанищем для последней особи исчезнувшего вида растений, но в глобальном масштабе таким образом природу не сохранить, это можно сделать только объединенными усилиями всех людей, а, значит, их надо образовывать и просвещать каждый день. Им и самим хочется видеть чудеса природы, причем вживую, а не только на экране, и если хорошие сериалы о природе уже помогают ее охране, то ботанические сады могут сделать не меньше, а даже больше. Но здесь нужна не изоляция, а шаг навстречу. Вот почему в хороших ботанических садах существуют тематические маршруты, масса дополнительной информации на стендах, интерактивное взаимодействие с посетителями, «электронные гиды», научные и популярные лекции, встречи с ботаниками и экологами, кружки, волонтерские группы и многое другое. Вопрос только в желании сделать. Моя коллега Мэллин Новикова, чьей памяти посвящается эта статья сумела организовать в одном из самых «изоляционистских» ботанических садов постоянные экскурсии для незрячих людей, собиравшие множество желающих, и проводила их до самой своей безвременно наступившей кончины. На фоне этого многие из перечисленных выше вещей оказываются совсем несложными.

Просветительская работа порой оборачивается для науки двойными «бонусами». Среди заинтересованных людей и волонтеров рано или поздно появляются люди, способные и к продвижению образования в более широкие круги, и к активной природоохранной деятельности, и к привлечению спонсоров. Благодаря этому затраченные усилия окупаются, наука поддерживается финансово, а призывы к сохранению биоразнообразия вызывают не просто отклик, а резонанс. И здесь важно понимать, что само посещение ботанических садов, даже без особых познавательных целей, часто оказывает на нас целебное действие. Современные люди остро нуждаются в зелени, чистом воздухе и тишине, и ботанический сад, с его атмосферой эстетики и элементами аскезы напоминает нам, что нельзя отнимать у самих себя жизненную среду.

В Древних Афинах было около 20 тысяч жителей, что очень немного по сравнению с современными городами, но даже на этом фоне философское осмысление жизни требовало тишины и покоя — вот почему и Платон, и Аристотель размышляли и преподавали на природе. Современные ботанические сады выполняют ту же роль «интеллектуальных оазисов»: в них проводятся семинары, встречи, научные конференции, участники которых могут на какое-то время окунуться в атмосферу древности, обсуждая услышанные вещи на прогулках по тихим аллеям или просто размышляя в одиночку, сидя на скамейке. Именно такие мелочи и позволяют нам оставаться людьми.

Автор: Владимир Скворцов

Иллюстрации: Екатерина Цвентух