Виталий Агапеев, известный под псевдонимом Вольт, — художник, начинавший творческую карьеру с граффити, работает с графикой и медиаартом. Участник множества творческих резиденций в Украине и за границей. Из недавних проектов стоит отметить «Перетин» (Пересечение) и Deathtopia, мурал «Внутренний пряничный домик» и Innerfield. Родился в Тернополе, работает и живет в Киеве.
Символическое пространство графики
Свою художественную практику я начинал с граффити. Сначала хотел создать с помощью тегов и бомбинга иллюзию присутствия всюду. Но постепенно такие традиционные инвазии в город сменил на техники, которые ближе к стрит-арту: стикеры, плакаты и роспись эмалью. Логичным продолжением стало знакомство с современным искусством, что обусловило интерес к туши и бумаге.
Графика — лаконичный инструмент, которым можно создать смысловое и символическое пространство, обходясь при этом минимумом выразительных средств. Мне интересно, когда работа затягивает зрителя детализированностью, наслоениями смыслов, и когда он погружается в нее, выпадая из своего туннеля в другую реальность, в которой действуют другие законы.
Childrens world tried to capture me, but didnt succeed. 2019
Быть художником — значит быть еще и алхимиком, то есть смешивать и рассеивать
В творчестве художник балансирует между состоянием энергетического вампира и генерированием новых смыслов. Он — носферату, жаждущий вечной жизни, а источник его энергии — информация. Он постоянно впитывает из ноосферы, но, поскольку он гуманный упырь, щедро пополняет резервы инфополя. Быть художником — значит быть еще и алхимиком, то есть смешивать и рассеивать. Я всегда получаю огромное удовольствие от процесса комбинирования, поэтому в графике часто сочетаю абстрактные и фигуративные элементы.
Город и место — генераторы идей
Постоянно возвращаюсь к граффити, когда есть время и компания. Интересно находить новые места, особое удовольствие — заброшенные индустриальные сооружения. Отчасти это ностальгия по тернопольскому пространству, отчасти ищу такие места, потому что там неповторимая архитектура.
Уже довольно много времени прошло с моего активного граффити-периода в Тернополе, но многочисленные акции на промзоне остаются едва ли не интереснейшим моим опытом. В отличие от быстрых маневров с красками в городе, на промзоне всегда есть возможность выстроить взаимодействие с пространством. Плюс сама индустриальная зона была атмосферным и довольно жутким местом.
Ternopil. Innerfield. 2019
Рисовать там всегда было немного рискованно. Когда-то на «Фарфоровом» («Завод Вольта») тусовались опиатники, разная публика с «Аляски» и еще много непонятных «залетных» персонажей. Никогда не знал, кого там встретишь. Страшнее всего было во время оттепели — с дырявой крыши постоянно капает в разную пустую посуду, которая всюду валяется. Из-за того, что вокруг огромные цеха, эхо такое, что кажется — кто-то к тебе постоянно подбирается, и когда ты там один, ощущение, будто ты в микрогуантанамо, и испытываешь себя — сколько тут выдержишь. На промзоне, в принципе, трудно предвидеть, что произойдет через минуту, кого встретишь.
Отдельным удовольствием в этом месте было наблюдать, как природа отвоевывает территорию у человека, как сквозь бетон прорастают деревья, как мимо пробегают краснокнижные звери, насекомые и птицы. Индустриальная зона Тернополя была моей духовной Меккой, это динамичная амальгама из ощущения покоя и тревоги. Сейчас «завод Вольта» готовят под снос или трансформацию в очередной ТРЦ.
Город и место — это генератор идей, случайных визуальных образов, из которых можно, как из ветви, вырастить новое, а можно прищепить к другому дереву.
Конечно, опыт работы с граффити деформирует мою оптику, поэтому, когда замечаю новые надписи в городе, в голове сразу возникает образ того, кто это сделал: упоротые дети или очередной могилянец с перепоя, какая-то девочка, впервые взявшая в руки Бодлера. Мне интересно смотреть на город как на комплекс комплексов. Постоянно развивающийся и кипящий на всех уровнях Вавилон связей. И прежде всего, как на этой арене взаимодействуют сознание, технология и природа.
Сейчас в контексте городских практик разрабатываю визуальную систему, балансирующую между абстракцией и фигуративом. В последнее время меня снова привлекает текст, потому что он, так же, как и графика, способен с помощью только черного и белого создать неповторимый самодостаточный образ. В этом пласте я, пожалуй, останусь обреченным на периодическую игру словами, их мутацию и буффонаду.
Viennaveins. 2019
Когда в рамках American Arts Incubator нужно было создать проект, работающий с темой локальной идентификации, вместе с группой художников мы решили сделать своим объектом DIY-церкви. Мы захватили на киевском Подоле киоск и сделали из него за десять минут очередную уродскую церковь. Буквально в тот же день наш храм вызвал резонанс в местной фейсбук-группе, нашелся и владелец киоска, к которому давно уже был ряд вопросов у районной общественности. В этом проекте для нас основной задачей было подчеркнуть абсурдность постоянного роста числа сакральных сооружений в публичном пространстве. Складывается впечатление, что их эстетическая ценность обратно пропорциональна количеству.
Внутреннее и внешнее
Работу с пространством продолжаю и в других проектах, в частности, Innerfield, начатый в прошлом году. Он расколот в пространстве и времени, а его части находятся в разных местах. Первый объект — мурал Local Innerfield создан во время Международного стрит-арт фестиваля Calle Libre в Вене. Через «отверстия» разной формы на его плоскости выходит внутренняя энергия, наполняющая каждую частицу Вселенной. Другая часть — граффити близ тернопольского фарфорового, в ее центре — разлом, сквозь который прорывается внутренняя субстанция. Некоторое время спустя добавилась созданная в Мюнхене «Субстракция» из папье-маше. Это объемная черная абстракция со множеством отверстий, сквозь которые пробивается динамично пульсирующий свет. Для внутреннего слоя использована газетная бумага — информационный субстрат, которым мы питаемся и на котором вырастаем, а для верхнего — туалетная бумага, как символ того, что мы выдаем наружу. А свет — это аллегория внутреннего поля, наполняющего и пронизывающего все вокруг.
Vienna. Innerfield. 2019
Часть Innerfield — графика. Триггером для создания работы «Иов» стали трещины. Я фанат деревьев и визуальной дихотомии в природе — это мой любимый паттерн. Живу в старом доме, в котором покраска стен ванной не спасает от трещин, поэтому каждый раз, когда моюсь, медитирую на этот образ (смеется — А. З.). Разрушение материалов очень созвучно тому, как человек познает мир. Зачастую его инструментом становится насилие — он препарирует, деконструирует, чтобы рассмотреть каждую деталь — у него патологическая тяга раскопать и разобрать. Мы словно дети, разбирающие игрушки, потому что им интересно, как они устроены. И мы не можем с этим бороться, ведь суть выявления внутреннего состоит во вскрытии внешнего. Так и трещины обнаруживают то, что внутри, «вытаскивают» его наружу. Это малозаметный процесс, растянутый во времени, и все же постоянный и неминуемый.
Cracks. 2020
Innerfield — о внешнем и внутреннем, об иллюзорности границы между разными субъектами и объектами. Этот проект задумывался как оммаж ряду теорий о том, что все в мире подчинено единой животворной силе, связанности всех процессов и равнозначности частей. Это своеобразное вылавливание тела без органов сетью Индры в океане витализма. Я постепенно развиваю серию, используя различные материалы и темы, рифмуя их с контекстом.
Автор: Анна Золотнюк
Иллюстрации предоставлены Виталием Агапеевым
Перевод с украинского: Мила Кац
