Отголоски роскоши, пробивающиеся сквозь нужды промышленности и стремление к удобству и простоте, — поговорим о том, какую моду диктовал стилистический симбиоз межвоенного периода.

Отношения Советского Союза и Франции в 1920-х постепенно налаживались. Можно себе представить, как, веселясь и подшучивая друг над другом, молодые тридцатилетние французы (среди них и Роман Тыртов — сын генерал-лейтенанта морского флота бывшей империи), прогуливались мимо павильона СССР на Всемирной выставке в Париже, проходившей в 1925 году. Там рядом с авангардом выставлялись поразительные для консервативного вкуса французских модников изба-читальня, вологодское кружево и саркофаг Ленина.

В период между двумя войнами мода трансформировалась. Внешне несочетаемые стремление к промышленному росту и ярко выраженный аристократизм соединились в стиле, отвечавшем запросу тогдашнего общества на элитарность не по титулу, а по статусу и достатку. Ар-деко — логическое и совершенное продолжение модерна (он же ар-нуво), искавшего одновременно выгоду и красоту, создававшего уют знакомых форм, но и допускавшего нововведения.

Именно Всемирная выставка стала точкой отсчёта его истории: её вывески гласили, что здесь можна посмотреть на декоративное искусство (art déco). Но Париж признал этот стиль не сразу. Слишком резким был переход от традиционализма к непредсказуемому модерну, призывавшему перестать смущаться собственной оригинальности.

Модные эскизы и сказочные иллюстрации

В ар-деко объединились художники, определившие моду самого раскрепощенного века. Рене Грюо (1909–2004), первый художник модного дома Диор. Андре Эдуард Марти (1882–1964) — один из самых ярких представителей стиля, который рисовал эскизы для многих крупных модных домов и иллюстрировал известные журналы.

Скромные эскизы и имя Андре Марти, никогда не изменявшего музе ар-деко, задерживаются в памяти маленькими деталями того же античного сюжета. Легко сочетаемый с интонациями Синатры спортивный наряд Дианы с луком — лиризм и юмор ар-деко. Столь же ярок и остроумен Грюо — далеко не франт и совсем не щеголь, автор образа Мисс Диор.

«И каждый вечер, в час назначенный, / девичий стан шелками схваченный». За двадцать лет до парижской выставки Александр Блок, чуть надавив на флакончик, забытый незнакомкой, выразил настроение ар-деко своими «духами и туманами». Иллюстрировавший его Лео Бакст, создатель журнала «Мир Искусства», любитель ярких тканей и декоратор балетов Сергея Дягилева, может считаться вдохновителем и предтечей стиля. Его марионетки в панталонах помогли проникнуть в глубину тогдашней структуры общества, с её представлениями о правильности и житейской морали.

Роман Тыртов или же Эрте (1892–1990) — ещё один известный художник, чей почерк сложился в стиль внутри стиля. Он, вдохновивший Энди Уорхола и покоривший Голливуд, начинал как арт-журналист, как тогда говорили, корреспондент журнала мира моды. Он сумел сочетать общедоступность с классическими вечными сюжетами и высокой модой, что открыло для него двери музея Метрополитен.

Ар-деко утвердил правило — доверять женскому вкусу, чувству как внутри музыкальной шкатулки, относиться к нему с уважением. Рене Грюо даже эстетизирует его своим триптихом, посвящённый трём женским настроениям. Жёлтое — «позже». Зелёное — «почему бы нет». Красное — «возможно». Каждая сцена, изображаемая Грюо всегда с намёком и подтекстом, напоминала о положении, в которое могла быть поставлена женщина: три настроения — это её способ влиять на ситуацию.

Важная составляющая ар-деко — коммерческий успех

Непропорциональный, очень маленький житель Монмартра Анри Тулуз-Лотрек, умевший привлечь женское внимание своей эксцентричной манерой ухаживания, оставил искусству тайный секрет обаяния дамы с Монмартра. Легко приукрашенное, его наследство в обработке Рене Грюо приобщает мужчин к никогда не существовавшему прежде правилу: не отказывать женщине в удовольствии быть собой. Так, брошенное на кресло платье Мисс Диор сохраняет тот же тайный секрет обаяния, что и взгляд Лауры из-под вуали.

Эрте. Симфония в черном. Серия «Театр»

Важная составляющая ар-деко — именно коммерческий успех. Рынок обратился к главному преимуществу человека — его личности, и искусство последовало этому направлению.

Эрте удается из табачного дыма создать расшитый золотом узор живой речи, на которую он переводит известную ещё Пушкину культуру, основанную на классических мифах и формах античности. Его работы дышат отчаянной жизнерадостностью. Созданный им «Ангел» делает погоду: струны, ласкаемые женскими руками, от звучания которых накапливаются облака.

Сказочные изображения в утончённом исполнении, с отсылками к книжной иллюстрации и мифологическому сюжету, дают шанс спутать авторов. Где Андре Марти, а где, например, Жорж Лепап, превращавший в событие каждый выход журнала Vogue? Как похожи между собой его «Пенелопа» и «Пустая клетка» Марти! Благодаря им ар-деко выглядит домашним стилем, а главный успех Эрте и Грюо в том, что ориентированное на массовость искусство больше не является вульгарным.

Масштаб и крах роскошных амбиций

Искусство ар-деко, зародившееся под залпом громких и наглых орудий Первой мировой войны, находит в архитектуре воплощение этой борьбы, перенося её с настоящего поля боя в декорации торговых отношений. Фольклор, национальный эгоизм, слухи и сплетне, распространяемые салонами высшего света, находят отражение в стиле ар-деко.

За короткое время элементы стиля становятся частью жизни обеспеченного европейца. Ему подчиняются сверхамбициозные страны — от рузвельтовской Америки до сталинского СССР. 1930-е — годы триумфа архитектуры ар-деко. В Советском союзе его эклектикой Сталин глушил конструктивистов во главе с Николаем Милютиным и идеалы молодого коммунизма, выраженные в постройках Константина Мельникова, а в США экономика таким эффектным способом сопротивлялась депрессии. Уолл-стрит после краха 1929 года изменяет лицо, намереваясь снова стать влиятельным, вместительным и величественным местом. В 1930-м Нью-Йорк на высоту своих амбиций поднимает корону стиля — небоскрёб Крайслер.

Урезонит амбиции этого стиля новый конфликт с Германией, обернувшийся катастрофой. Осмысление его причин заставит мир навсегда порвать с ар-деко, как с одним из последствий колониального реликта. Потребуется, во-первых, много денег на восстановление экономики, во вторых, возродится интернациональный стиль, общеупотребимый и без излишеств, на основе хорошо знакомого всему миру конструктивизма в новых, намного более совершенных формах, стирающий национальные различия.

Ар-деко сохранится в роли интерьерной обивки и гламурного шика в одежде, созданной Ивом Сен-Лораном, Карлом Лагерфельдом. Равно как Энди Уорхол перенимает у Эрте лавры первого слуги и оформителя моды (Уорхол иллюстрировал с конца 40-х Vogue и Harper’s Bazaar), так архитектура надевает на себя венец с приставкой «пост», удачно соседствующий с ар-деко, а в варианте сталинского ампира даже замещавший его. Мир украсится стеклом, бетоном, как и проповедовал Ле Корбюзье, на выставке 1925 года обещавший «Новый дух» архитектуре.

Сорокалетие стиля закрепит его историческое название и вернёт утраченную славу «ар-деко», а 55-летнему художнику и коллекционеру Мартину Баттерсби выпадет честь напомнить о судьбе и популярности стиля. В 1969 году он издаёт книгу «Декоративные 20-е» и на основании своей коллекции проводит выставку «Век джаза», приглашая Эрте открывать её. Баттерсби показал ар-деко важным перекрёстком, повлиявшим на выбор пути от ранних экспериментов художников неоклассицизма начала XIX века к оптическому искусству второй половины XX века.

Читать далее: Чикаго и The Chicagoan: история журнала, который пытался изменить репутацию города (UA)

Текст: Даниил Каплан