Как художественными средствами превратить цветы в сакральный объект, в чем святость цветов, как их изображения вписываются в среду человека городского, выросшего на асфальте? Ответы на эти вопросы — в беседе со львовской художницей Юлией Долинской, автором проекта «Цветочные Апостолы».
«Ботанические артефакты предстают в своей будто привычной красоте, транслируя при этом некий сакральный код… Проповедники культа красоты», — так говорится в концепте выставки, и далее: «Своим естеством трубят в мир писания свои… резонируя немым цветопением. Извечная ода Флоре —гимн цветению от канонархов цвета… на лепестковом клиросе трепещут Святой немотой…».
Нить рефлексий можно раскручивать и далее, вспоминая, в частности, цветы на иконах, символизирующих рай, а затем углубиться в тему, размышляя о том, на какой почве они прорастают. И почему именно эти двенадцать растений, среди которых вполне сакральные лилейник и меконопсис, то есть голубой мак, и обыденные на первый взгляд тюльпан, каштан, кувшинки, а также архаичный гингко двулопастный.
– Ваши работы напомнили мне фотографии Карла Блоссфельда – детализированность, взгляд вблизи, точность. Но он делал фотографии не для эстетического, а ботанического исследования. А что исследовали вы?
– Лет десять назад я вышла из состояния, когда меня крайне беспокоило осознание смысла моей жизни и жизни окружающих. Когда этот вопрос перестал пульсировать перед каждым действием, после каждого слова осознала, что все стало гораздо проще.
Именно во время работы над «Цветочными Апостолами» я заметила, что мне все менее важно выражать идею заранее. В разных работах по психологии прочла мысль о том, что в условиях мира, где стопроцентность невозможна, когда условия постоянно меняются, это и не нужно делать — мы можем быть частью процесса, просто погрузившись в него. Это похоже на подход маленьких детей: они становятся активными участниками игры, перенимая ее правила до того, как им их объяснили.
После воплощения серии прошло время артикуляции ее идеи. Поэтому я была рада, когда Марьян Пирожок, мой муж, стал куратором этой выставки. Он видел все, что сопровождало меня во время работы над картинами, и ему удалось очень кратко объяснить смысл произведений для вхождения в их контекст, а вместе с тем сохранить таинство — тонкую мерцающую сакральность.
— Когда вы говорили о выражении идеи не сначала, а во время работы, мне вспомнилось платоновское учение о припоминании.
— Мня радовала легитимность моих идей, то, что это не просто глупости (смеется — А. З.). Мне нравится говорить о том, что я поняла через образы, но так, чтобы было пространство для другого мнения, чтобы оставить порфиру потаенности Вселенной. Я всегда помню о том, что мы никогда не узнаем всего, поэтому мое художественное выражение, как предложение с тремя точками…
— С чего началась серия?
— Когда начался карантин — пожалуй, многие начинают так отвечать (смеется — А. З.). Но карантин на нас с мужем особо не повлиял, потому что мы живем уединенно и, в общем-то, стремимся к изоляции. Но когда позапрошлой весной я вышла в садик возле мастерской, то поняла, что пообщаюсь с растениями гораздо ближе, чем обычно, и это общение будет долгим.
Мы живем рядом с теми, что прошли гораздо более долгий путь, чем мы, чей опыт в этом мире гораздо больше нашего. Растения на сотни миллионов лет старше людей. В серии «Цветочные Апостолы» есть лист гинкго двухлопастного — именно лист, чтобы сразу можно было его узнать. Это одно из самых архаичных деревьев на планете. Первый цветок появился через 50 миллионов лет после того, как появился гинкго. Первый цветок — переход на совершенно другой уровень, это своего рода озарение, просветление растения. Считается, что к такому переходу способна любая живая форма. У растений это произошло 250 миллионов лет назад, и только примерно семь миллионов лет назад человек выделился как вид.
Рассматривая листик гинкго, я поняла: мне хочется создать личный диалог с растениями. Я использовала черный фон, чтобы подчеркнуть важность собеседника. Он как драгоценность на фоне черного бархата, космического пространства, которое мы исследуем, однако никогда не изучим до конца. Эта серия — деликатный разговор лицом к лицу с растениями.
Из-за особенностей техники — я тщательно проделываю детали — долго работала над картинами. Каждый цветок — это минимум месяц моей жизни. Всего их двенадцать. Не планировала создавать именно столько и достаточно неожиданно осознала, что получилось так. Потому эта серия говорит о том, как я прожила год. И я точно знаю, что прожила его с чувством радости.
Работая над «Цветочными Апостолами», я не нуждалась в экзотических цветах, большинство из нарисованных — расту в моем саду или в саду нашей соседки Оли. Хотя не исключено, что среди нарисованных, есть несколько таких, которые в свое время были экзотическими для нашего края. Единственный цветок, с которым мы, возможно, знакомы не очень близко, — меконопсис, то есть голубой мак. Не могла пройти мимо него: его «шерстистый» стебель с тонкими волосками, меня просто очаровал, когда на эти волоски попадает свет, они поблескивают, словно кристаллы.
Кстати, тюльпан, который я нарисовала, в этом году тоже цвел. Я не могла позволить себе срезать этот цветок. К слову, федеральная конституция Швейцарии требует принимать во внимание достоинство живых существ в обращении с животными, растениями и другими организмами, запрещает оскорблять любые формы жизни.
— Нам бы тоже очень пригодилась такая практика внедрения нравственного отношения к растениям, осознание их значения. Мне кажется, что изображение растений как самодостаточных объектов подчеркивает их значение в эстетическом и, так сказать, глобальном измерении. Как минимум, это заставляет относиться к растениям серьезно.
— На работе с гинкго двухлопастным записала дату возникновения этого вида, а внизу год, создания работы. Это наглядное подтверждение того, насколько дерево древнее нас.
— Кроме черного фона, о котором вы упоминали, ваши цветы расположены и на золотом фоне. Еще одна примечательная черта, которая делает растения объектами вне времени — тяготение к симметрии изображения. Выходит, что перед нами конкретный цветок и одновременно универсализированный.
— Большую часть времени я провожу среди музыкантов, и единственная близкая мне среда визуальных художников, своеобразная песочница, — сообщество львовских иконописцев. Они влияют на меня, и золото оттуда — из икон. Золото – это красноречивый материал, позволяющий убрать определенное количество текста для проговаривания содержания.
Что касается симметрии и ракурса, то я выбирала такой, который передает нечто большее, чем эстетическая рефлексия. Недавно в статье о сложностях перевода текстов, где речь идет о восприятии нематериальных понятий, наткнулась на слово, крайне тонко отвечающее моему намерению в работе, — imaginal (имажинальное) в противовес слову imaginary (воображаемое), то есть созданное в воображении. Это сенсорное восприятие непроявленного присутствия перцептивной утонченной реальности. Что-то подлинное, но невидимое. Пока что. Пока кто-нибудь не воплотит это в яви.
Я воспринимаю изображение растений не только как изображение объекта, но и репрезентант того, содержанием чего является это изображение. Параллель можно провести с человеком — он не просто форма, а форма, наполненная, пусть метафорически, душой и духом. Мне хотелось найти такую форму, в которой зритель познает что-то уже известное.
Кстати, выставку «Цветочные Апостолы» впервые показали в галерее Iconart. По-моему, это вполне адекватная реакция от мира на мою работу, встреча намерений и смыслов.
— Кроме изображения есть еще и знаки. Что они означают?
— Мой муж Марьян называет это языком растений. У нас с ним общая мастерская, хотя это не просто мастерская, а пространство, где мы проводим самую большую часть своей жизни. Несколько лет назад Марьян начал свой диалог с растениями, переросший в серии «Сакрального Гербария» и «Хроники Ботанических Святых», для которого он использовал символический язык растений. Попросив разрешения, я использовала этот язык в своих работах. А он, спросив меня, стал использовать черный фон для своих гербариев.
— Что вы поняли, работая над проектом?
— Мы мало знаем о себе и окружающем нас мире. Самый быстрый путь услышать себя настоящим и легким — оказаться в среде, где много цветов. Почи любой человек чувствует себя на своем месте в окружении зеленых растений.
Во время работы над проектом поняла, что не ошибаюсь. Возможно, это звучит дерзко, но разделяю мнение Сковороды о необходимости сродного труда. Я там, где должна быть, с подходящим инструментарием для того, чтобы оставаться на этом пути.
Беседовала Анна Золотнюк
Фотографии предоставила Юлия Долинская
