Оксана Долгополова, доктор философских наук, профессор кафедры философии Одесского национального университета имени И. И. Мечникова, представляет новый проект, посвященный восприятию и осмыслению сложных событий прошлого через искусство.
В своей книге «Распалась связь времен?» немецкая исследовательница коллективной памяти Алейда Ассман рассуждает о том, что в 1960-х годах будущего было хоть отбавляй: человечество представляло себе разные сценарии грядущего, горизонты которого четко рисовались в воображении. Но уже через несколько десятилетий его контуры размылись, будущее начало скорее пугать, чем вдохновлять. В поисках точки опоры человек начал оглядываться назад, на прошлое, на мечты о прекрасном успокаивающем «наследии».
Через пару десятилетий после счастливого всматривания в будущее французский исследователь памяти Франсуа Артог с ужасом констатировал, что человечество может быть просто похоронено под толстым слоем прошлого. Оно заполнило жизнь не только ностальгическим любованием, но и переживанием травм — попытками проговорить страхи, для которых раньше не было языка. Лечение травм — это больно. От этого хочется убежать куда-нибудь подальше. Но, опять же, в прошлое, поскольку будущее пугает.
Последний оптимистический образ будущего изобразил в начале 1990-х Фрэнсис Фукуяма в концепции конца истории. Одновременно появилась книга Сэмюэля Хантингтона «Столкновение цивилизаций», которая 11 сентября 2001 года приобрела контуры пророчества.
Это все об отношениях абстрактного человечества с прошлым и будущим за последние несколько десятилетий. Но если отойти от «контурной карты», мы заметим множество цветов и эмоций на уровне реального мира. Увидим те высказывания, которые помогали найти язык для рассказа/разговора о событиях, растворявшихся в немоте страха или отчаяния. И знаете что? Эти высказывания обычно формировались в пространстве искусства. И уже потом художественный жест «обрастал» теоретическими погружениями, социальными практиками, даже политическими высказываниями.
Искусство — это не о замене реальности вымыслом. Это разговор о том, чего мы в этой реальности не понимаем и что важно
Автор одной из известнейших книг об опыте пребывания в Аушвице Примо Леви был уверен, что использовать язык искусства в рассказе о Холокосте невозможно, даже преступно. Но его историю люди смогли услышать именно благодаря созданному им мощному художественному тексту. Искусство — это не о замене реальности вымыслом. Это разговор о том, чего мы в этой реальности не понимаем и что важно.
Конечно, можно говорить об искусстве, потрясающих текстах и визуальных решениях, но ведь сейчас в Украине мы ежедневно видим споры вокруг прошлого. Что с этим делать? Во-первых, когда хочется сказать, что это мы такие глупые и отсталые — посмотреть вокруг и понять, что тут мы не оригинальны. В американском Шарлотсвилле в 2017 году спор о прошлом закончился смертью одного из участников. В 2019 году Испания гудела из-за решения парламента перезахоронить диктатора Франко.
Во-вторых, честно ответить себе, что исцелить раны прошлого можно только общим усилием понимания. Проговаривать, а не сакрализовать; анализировать, а не накладывать стигмы; понимать возможность разных интерпретаций, а не требовать ритуальных формул. Искусство помогает ставить вопросы и видеть ту сторону проблемы, которую мы не представляли. Искусство само по себе ничего не меняет в обществе — оно вовлекает нас в обсуждение. А разговор — условие выживания, когда речь идет о конфликте.
Именно благодаря пониманию необходимости такого разговора и общего поиска ответов на вопросы выживания в условиях войн памяти возникла идея инициативы, которая настраивала бы оптику видения прошлого на определенные ценности. Проект «Прошлое / Будущее / Искусство» был запущен еще в ноябре 2019 года в режиме пилотных мероприятий. Мы провели несколько публичных дискуссий о том, как художественный жест становится триггером общественного обсуждения (иногда очень острого, нетерпимого, болезненного — именно эта острота и свидетельствует о неосознанных травмах коллективного самопонимания).
В планах — открытые дискуссии о творческих проектах с фокусом на прошлое, музейные мастерские, исследовательские программы. Мы увидели необходимость такой работы для создания пространства общественной дискуссии о сложных узлах прошлого. В целом наша установка в широком смысле миротворческая, поэтому нас поддержал ForumZFD — международная организация, созданная для преодоления конфликтов.
Кто это «мы»? У проекта две кураторки, пришедшие к идее подобной работы разными путями. Оксана Долгополова (автор этого текста) пришла из академической среды и из сферы проектов примирения исторических памятей, которые она реализует с 2015 года.
Екатерина Семенюк почти десять лет работает в сфере культуры, была руководительницей арт-центра «Я Галерея» в Днепре, организовывала проекты проработки памяти о недавнем прошлом в Днепре («Люди и ракеты»), проводила междисциплинарный фестиваль «Жовтень в Жовтні». Общая кураторская работа над выставкой «Сад памяти» в 2020 году в фонде «Изоляция» помогла понять, что мы должны двигаться в направлении работы с прошлым через оптику искусства.
Фото с дискуссии «Коммеморативные практики в виртуальном пространстве». 12.01.2020
Фото с дискуссии «Коммеморативные практики в виртуальном пространстве». 12.01.2020
Начинать проект в ситуации карантина — казалось бы, вызов, но для нас это стало в некотором смысле ресурсом. Мы запустили сайт и решили провести первые мероприятия онлайн. Понимание того, что в публичное пространство мы выйдем в мае, как-то легко направило тематику встреч. Май — месяц размышлений о Второй мировой, о том, как говорить о памяти войны, смотря с большого расстояния на ее последствия, и как именно этими последствиями воспользовались разные силы.
Для нас было важно ответить самим себе на вопросы: исцелились ли раны войны? Сложено ли оружие относительно событий 1945 года? Поэтому мы решили пойти двумя путями, чтобы создать объемное видение памяти событий, произошедших 75 лет назад.
7 мая мы встретились онлайн с Антоном Дробовичем, директором Украинского института национальной памяти. Говорили о способах сохранения памяти о Второй мировой войне в Украине, о том, почему не утихают конфликты вокруг интерпретации 8 и 9 мая в пространстве коллективной памяти.
20 мая мы снова будем говорить о памяти Второй мировой — но в этот раз о том, в какую форму она вылилась в картине Тайки Вайтити «Кролик Джоджо». Этот фильм самим своим появлением ошеломил нашего современника. Там есть мимимишный мальчик из «Гитлерюгенд» и мультяшный Гитлер в роли воображаемого друга. Там есть удивительные хронологические миксы и откровенные киноцитаты, из-за чего многие охарактеризовали фильм как хипстерскую игрушку. Там есть лобовые сравнения массовых истерий, что одним смешно, а другим — неловко.
Кадр из фильма «Кролик Джоджо»
Фильм откровенно испытывает пределы выносливости зрителя, воспитанного в специфическом каноне памяти, особенно в Восточной Европе. Это принципиально новый язык для размышлений о Второй мировой войне (ведь привычные нам формы уже исчерпали себя?) или прихоть режиссера? Когда вы смотрели фильм, было ли вам смешно? Две кураторки проекта пережили совсем разные эмоции: одна искренне хохотала половину фильма, другая с удивлением смотрела на тех, кто смеялся рядом.
Мы пригласили на разговор Кирилла Липатова, руководителя научного отдела Одесского художественного музея, и Лидию Стародубцеву, заведующую кафедры медиакоммуникаций Харьковского национального университета имени Василия Каразина. Это будет разговор об исчерпанности художественного инструментария размышлений о диктаторах, о метамодернизме, об эмоциональной многоканальности современного художественного языка. Будем говорить и показывать это на странице проекта в фейсбуке и отвечать на вопросы.
Текст: Оксана Долгополова
Перевод с украинского: Мила Кац
