Насколько близки или далеки к званию социально ориентированного «государства благосостояния» США и Норвегия? Каковы перспективы в этом плане для Украины: действительно ли мы можем рассчитывать на нашу систему социальной защиты?

В американском издании Bloomberg текущую пандемию очень точно сравнили с увеличительным стеклом, направленным на неравенство как внутри, так и между странами. Ожидаемо, борьба с коронавирусом сильнее всего ударила по наименее защищенному населению: низкоквалифицированному персоналу, работникам неформальной экономики, мигрантам, просителям убежища и бездомным.

В апреле-мае протесты против карантинных мер прошли в США, Бразилии, России, Германии и Украине, а некоторые страны (Италия, Англия, Россия) сообщили об учащении краж из продовольственных магазинов.

В то же время не радуют прогнозами и международные организации. Согласно отчёту Всемирного института исследования развития экономики Университета ООН, после пандемии количество людей, живущих за чертой бедности, может увеличиться на полмиллиарда (по показателям конца 2018 года, таковых в мире 3,4 миллиарда человек, — Ред.). Международная организация труда сообщает о снижении занятости в официальном секторе на 10,5% и более чем на две трети — в неформальном.

Один из наиболее ожидаемых ответов государств на новые социально-экономические вызовы — пересмотр национальных политик. Поговорим о философии неравенства и перераспределения и конкретных инструментах последнего в США, Норвегии и Украине — как в общем, так и в свете их реакции на последствия пандемии.

О неравенстве и перераспределении

Социально-экономическое неравенство основано на показателях доступа к ограниченным материальным и духовным ресурсам. Социальное разделение обусловлено множеством факторов. Они включают, например, доступ к власти, престиж, принадлежность к определенной социальной группе, знакомства и связи, религию, сексуальную ориентацию, уровень образования, возраст, расовую и этническую принадлежность.

В свою очередь, некоторые из этих факторов — например, ограниченный доступ к власти, принадлежность к элитам, престиж — одновременно являются результатами неравенства. Ведь если бы доступ ко всем ресурсам был бы равным, невозможно было бы определить, что является престижным, а что — нет, и кого считать элитами.

В социальной философии подходы к проблеме неравенства и перераспределения благ могут быть классифицированы в зависимости от того, считают ли они неравенство неизбежным/необходимым или же пропагандируют его (постепенное) устранение. Последняя идея лежит в основе политико-экономических идеологий социализма, которые характеризуются государственным контролем над экономикой, средствами производства и распределением результатов труда.

Вам будет интересно: COVID-2019: наслідки та тенденції

Согласно философии Карла Маркса и Фридриха Энгельса, социализм — это первый этап на пути к коммунистическому обществу с радикальным обобществлением ресурсов и, соответственно, безальтернативным равенством. Практические шаги на пути к коммунизму включали, например, ограничение и последующий запрет частной собственности, одинаковую обязанность труда и заработную плату для взрослых, общественное воспитание детей за государственный счёт.

Напротив, признание неизбежности и неравенства — отличительная черта теорий рыночной экономики и минимального вмешательства государства в экономические процессы (laissez—faire), например, классического либерализма и либертарианства. Классический либерализм делает акцент на гражданских и экономических свободах, тогда как «фишка» либертарианства — это максимизация политической свободы и автономии.

Более чем полувековой «эксперимент» по построению коммунизма в СССР показал, что искусственное «уравнивание» приводит к серьёзным ограничениям прав человека. Их обеспечение требует непропорционального преобладания государственных норм, запретов и институций над частной жизнью, принося вред экономической инициативе и инновациям. Однако «идеальную модель» индивидуализма и экономической свободы трудно назвать такой. Ведь в каждом обществе есть люди, требующие социальной защиты, и отсутствие механизмов перераспределения фактически обречёт их на смерть либо преступления. Именно поэтому большинство развитых стран пытаются реализовывать модель «социального государства» («государства благосостояния», welfare state), комбинирующую экономическую свободу.

Я выбрала «кейсы» Норвегии, США и Украины для исследования неравенства и перераспределения при разном уровне и характере их «социальности». Наряду с другими скандинавскими государствами, Норвегия представляет собой один из наиболее успешных примеров «welfare state». Куда менее щедра (и эффективна) система социальной защиты в США. Украина законодательно декларирует множество инструментов социальной защиты, однако получатели социальной помощи часто не могут позволить себе необходимое.

Норвегия vs. CША

Сравнивания норвежскую и американскую модели неравенства и перераспределения, журналистка The Atlantic Aлана Семюелс говорит о том, что американцы посчитали бы многие элементы социальной защиты в Норвегии «политической фантазией». Яркие примеры таких «фантазий» — продолжительный оплачиваемый декретный отпуск (46 недель с сохранением 100% заработной платы или 56 недель и 80% заработной платы), бесплатное университетское образование и обеспечение медицинского обслуживания для всех граждан.

Согласно сравнительному качественному исследованию учёных из Университета Стокгольма и Норвежской школы экономики, корень указанных отличий — в разных представлениях американцев и норвежцев о равенстве, справедливости и допустимой роли государства в перераспределении доходов.

Говоря научным языком, среди американцев куда больше приверженцев либертарной справедливости, которая рассматривает равенство как утопию. Норвежцы склонны к эгалитарной справедливости — концепции равенства политических, экономических и социальных прав и возможностей. Американцы привыкли принимать неравенство, в том числе обусловленное неудачей (bad luck). Норвежцы же более склонны требовать перераспределения благ, даже если неравенство обусловлено объективными факторами (например, более качественным выполнением задания одним членом группы). Таким образом, в то время, как американцы предпочитают либертарианство и меритократию (власть «достойных» или «способных» независимо от происхождения), норвежцы — сотрудничество и перераспределение.

В соответствии с индексом Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) «Как жизнь?», обе страны показывают неплохие показатели уровня доходов на душу населения, жилищных условий и коммунальных удобств, наличия оплачиваемой работы и доступа к образованию. Однако, когда респондентов в Норвегии и США попросили оценить удовлетворённость своей жизнью в целом, норвежцы в среднем дали более высокую оценку (7,6 против 6,8). Согласно обоснованию ОЭСР, этому способствовали сильная социальная сплочённость, равенство возможностей и качественные государственные услуги.

В США же, несмотря на высокие показатели индекса, существует ряд взаимосвязанных системных проблем. Это прежде всего самый высокий уровень неравенства в доходах среди западных стран (40 из 328 миллионов жителей проживают в бедности, 18,5 — в чрезвычайной бедности и 5 — в условиях крайней нищеты, сравнимой с ситуацией в странах Африки и Юго-Восточной Азии). Также около полумиллиона жителей США не имеют жилья, и (субъективно) количество бездомных на улицах дорогого Сан-Франциско поразительно для взгляда европейца.

Ещё одна системная проблема в США — сложность балансирования между работой и отдыхом из-за нескольких факторов. Речь о высоких кредитных нагрузках (в том числе о выплатах кредитов за учебу), недостаточных социальных гарантиях (де-факто отсутствие декретных отпусков в большинстве штатов) и часто — удалённости места работы от места проживания.

Кроме того, в США распространен феномен так называемой «экстремальной этики» или, простыми словами, трудоголизма. Согласно Гарвардскому бизнес-обзору, «экстремальные сотрудники» работают более 60 часов в неделю, спешат выполнять ответственные проекты и готовы пожертвовать досугом и личной жизнью ради работы. Соответственно, они также склонны выступать против масштабных программ социальной поддержки, приводя в пример свой труд и достижения.

В Норвегии развитие институтов перераспределения является как следствием, так и фактором влияния на социальную сплоченность и доверие к государству. Как показала реакция на коронавирус, они также повышают устойчивость государства к внешним угрозам. В сочетании с максимально свободными рынками и отсутствием барьеров для бизнеса в этой стране работают как минимум три механизма перераспределения.

Во-первых, это высокий уровень концентрации активов в государственной собственности. Сильная вовлечённость государства в нефте- и газодобычу, гидроэлектроэнергетику, телекоммуникации и банковскую сферу позволяет  сформировать резервный фонд. Так, Государственный резервный фонд, который управляет доходами государства от добычи, переработки и экспорта углеводородов, также активно инвестирует средства в ценные бумаги и фактически владеет 1% мирового рынка ценных бумаг.

Во-вторых, взимаются высокие налоги на деятельность предприятий и косвенные налоги (например, на добавленную стоимость). В-третьих, как уже упоминалось, высокий уровень налогов компенсируют качественное бесплатное образование и здравоохранение. Таким образом, несмотря на повышение уровня безработицы вследствие пандемии до рекордных 14,7% в апреле 2020-го, правительство считает имеющиеся резервы достаточными для скорого и безболезненного возвращения к обычной жизни.

По США, где постепенно сворачивают государственную программу медицинской помощи Medicaid (Медикэйд), пандемия и её последствия ударили куда сильнее. Ожидается, что из-за этого повысится и так значительный уровень бедности. Особенно пострадают афро- и латиноамериканцы, ведь именно они получают наиболее низкие зарплаты, чаще белых являются бездомными и страдают от отсутствия медицинской помощи.

В связи с этим Специальный докладчик ООН по вопросам крайней нищеты и прав человека призвал США разработать новые механизмы перераспределения, которые снизили бы влияние неравенства как на смертность от коронавируса, так и на социально-экономические последствия локдауна.

Вывод и перспективы для Украины

Говоря о неравенстве и перераспределении в Украине, необходимо в первую очередь отметить парадокс неполноты и противоречивости официальной информации и статистики. Так, практически любой гражданин с уверенностью скажет, что в Украине существует пропасть между живущими на минимальную пенсию/зарплату и представителями власти и крупного бизнеса. В то же время, по данным коэффициента Джини (статистический инструмент для оценки расслоения общества), уровень равенства в Украине — один из самых высоких в Европе.

То же касается перераспределения: cуществование его механизмов и социальных гарантий де-юре отнюдь не подразумевает их эффективность де-факто. Секрет прост и сложен: конкуренция формальных и неформальных институтов, теневая экономика и отсутствие государственных бизнес-практик. Неудивительно, что при внешне неплохих показателях равенства и перераспределения пандемия и карантин стали «супер-челленджем» для Украины. В помощи нуждаются как официально зарегистрированные предприниматели и наемные сотрудники, потерявшие работу, так и представители теневого сектора и вернувшиеся трудовые мигранты.

Как ни парадоксально, опыт Украины в борьбе с пандемией и её социально-экономическими последствиями в чём-то напоминает США: наиболее пострадали бедные и «теневые» сотрудники, а неравенство между потерявшими и сохранившими работу усиливается. Иными словами, несмотря на разницу в уровне жизни, ни украинцы, ни американцы не могут себе позволить долгое время не работать. В Норвегии же наличие значительных государственных резервов способствовало большей устойчивости экономики и общества на фоне пандемии.

Исходя из изложенного, очевидно, что неравенство снижает эффективность противостояния внешним угрозам, тогда как разумное перераспределение национального дохода (что не противоречит свободным рынкам) помогает государствам лучше справляться с форс-мажорами.

Читать дальше: Мир после пандемии

Текст: Марина Рабинович

Иллюстрации: Екатерина Цвентух

Источники:

1. Cutthroat capitalism versus cuddly socialism: Are Americans more meritocratic and efficiency-seeking than Scandinavians? https://papers.ssrn.com/sol3/papers.cfm?abstract_id=2879358
2. How Norwegians and Americans See Inequality Differently https://www.theatlantic.com/business/archive/2017/01/inequality-america-norway/512735/

3. This Pandemic Will Lead to Social Revolutions  https://www.bloomberg.com/opinion/articles/2020-04-11/coronavirus-this-pandemic-will-lead-to-social-revolutions

4. UN: COVID-19 Could Push 34 Million Into Extreme Poverty  https://www.voanews.com/covid-19-pandemic/un-covid-19-could-push-34-million-extreme-poverty

5. Ваш Индекс лучшей жизни. ОЭСР  http://www.oecdbetterlifeindex.org/ru/#/11111111111

6. Коэффициент Джини. Как Украина стала лидером по имущественному равенству. https://112.ua/mnenie/koefficient-dzhini-kak-ukraina-stala-liderom-po-imushhestvennomu-ravenstvu-426448.html
7. Норвегия: нефть, вода и всеобщее благоденствие. https://carnegie.ru/2017/03/27/ru-pub-68404